Одет: ниже есть описание.

Время трескалось, крошилось, оно раскалывалось на куски, рассылалось пылью и просачивалось сквозь пальцы опустевших рук. Ему хотелось остановить его, он боялся, что его слишком мало, что он ничего не сможет сделать. По щекам текла теплая соленая вода, она скатывалась со щёк, падала и разбивалась о высушенную кровью землю. Его никто не видел сейчас, а даже если бы увидел, оправдываться он бы точно не стал. Тело его побратима безжизненно висело на ветвях сияющего эфемерным светом древа Жизни. Насмешка судьбы. Его плечи задрожали и он едва успел подавить в себе крик, ладонью зажав рот. Бессильно рухнув на колени, он стал что-то неразборчиво шептать, сбиваясь и с трудом проговаривая слова. Потом послышался смех. Он пытался его подбодрить, ведь своей слабостью он точно ему не поможет. А может подбодрить он пытался себя?
— Не оставляй меня, Один.
Мысль, что его не станет была просто невыносимой. Как же всё меняется. Но потом, стал ли Один менее важен для Локи?

***

Эхо прошлого материализовалось из воздуха и крупинки призрачного света сложились в силуэт мужчины среднего роста. Мастера он нашел быстро, он мог найти её даже с закрытыми глазами. 
— Вот дурочка... — слова несли в себе издевку, но, произнесенные тихим и уставшим голосом, прозвучали на удивление мягко, хотя сочувствия в этой мягкости не было.
Стекла хрустели под сапогами, а сакэ смешанное с кровью вяло расползалось в разные стороны, липло к подошве и тянулось следом за Кастером. Кажется, он впервые не стал менять свой облик и появился при Мастере таким, каким был призван в этом японском городке. Его рыжие волосы доходили до плеч: где-то виднелись заплетенные тонкие косы, где-то поблескивали серебряные украшения. Одежды отороченные мехом, грубые сапоги, кожаные ремни. Будто из старой книги. Хотя пах он совсем не старым миром и не давно забытыми книжными страницами. От него шел запах крикливых неоновых вывесок, черных асфальтовых рек, дыма дешевых забегаловок, скользких шелковых простыней и теплой женской кожи, он пах дорогими сигарами и блестящим золотом, а еще неосторожной ложью и фальшивым смехом. Ему пришелся по вкусу этот век.

Его зеленые глаза смотрели на Мастера. Девочка выглядела как брошенный зверек, уставший убегать и прятаться от пугающе большого мира. «Зачем себя ранить? Могла бы меня попросить» — ехидная усмешка. Вытянуть осколки было не сложно, сверкнув, они полетели в дальний угол комнаты. Сжав ладонями её ступни он заставил раны затянуться.

— Долго ты еще тут вылеживаться будешь? Нашла время, — он деланно закатил глаза и неодобрительно помотал головой. — Нам пора. — не тащить же её теперь всю дорогу на себе? Пусть и сама ножками поработает.

За то время, что он был разделен с Мастером, он успел многое и уж кто-кто, а он то времени даром не терял. Но после встречи с Сэйбер его мысли запутывались в паутине цвета спелой пшеницы. Он находил её идеалы ошибочными, но не мог не признать, что эти идеалы позволяли ей ослепительно сиять. И он был уверен, что еще с ней встретится, и ничуть не сомневался, что пробудил в ней вполне жгучие чувства к себе.

«Семья? Любил?», — слова больно застучали в висках. Его глаза расширились от удивления, он смотрел на Мастера так, как если бы видел впервые. Но когда он заметил, что она потянулась к своему горлу, то на его лице проступила злость. Без масок. Это была самая настоящая злость. Он рывком отдернул руку Мастера от её же горла и залепил ей звучную пощечину.
— Приди в себя! — без жеманностей и ехидства, Локи почти рявкнул на Акаги, — Если ты собралась сидеть в луже и жалеть себя, то поищи другого зрителя. Есть проблема — решай её, сопли будешь распускать потом. Собирайся, мы уходим. — Командный тон не терпящий возражений, но это не был «приступ» авторитарности, его будто что-то торопило.

Тот зверь, которого он видел раньше, исчез совсем и оставил после себя маленькую растерянную девочку. И в этой девочке человеческого было куда больше. Такой, она нравилась ему больше. Нет, не слабой, а похожей на человека. Пожалуй, больше всего на свете Локи интересовали люди, и, как бы он к ним не относился, они всегда были ему интересны. Что бы они ни делали, он почти с жадностью наблюдал за всеми, боясь упустить хоть что-то. Надо ли говорить, что из всех богов Асгарда именно Локи был тем, кто всегда откликался на зов? Найти этого плута было не сложно, много усилий к этому прикладывать не требовалось. В сущности, в этот раз было почти так же.

«...Любил?»
***
Сад Ньорда. Спокойный и умиротворяющий. Кружащие голову запахи цветов и чистое, глубокое ночное небо. Пышные клумбы, плеск фонтана, шелест листвы... Первый застенчивый взгляд, уже тогда пленивший его вездесущее сердце...
.
— Меня зовут Локи. Как тебя зовут? — он не сразу решился спросить.
— Сигюн, — тихий и приятный голосок. — Я здесь живу.
— Что, прямо в саду? — сыгранная невинность и искреннее желание вызвать улыбку.
— Нет! — чистый и звонкий смех. — У меня наверху есть своя комната. Но это — мое любимое место.
— Понимаю. Здесь очень красиво.
Ловкость рук — и из рукава был извлечен красивый пурпурный цветок. Девочка взвизгнула от восторга и несмело потянулась к цветку — таких она раньше не видела.
— Как ты это сделал? — восхищенно пролепетала она и даже не заметила, как подступила на шаг ближе к нему.
— Наколдовал!
***

«Сигюн...»

Но тут его что-то отвлекло, и Локи с любопытством уставился на входную дверь. Через пару секунд он вновь напялил «маскарадный костюм» — волосы укоротились, глаза поменяли цвет, на нём была современная одежда в виде серого пиджака, темно-синих джинс, черной рубашки. На ногах красовались черные лакированные туфли. Он шустро направился к двери, сгорая от любопытства и предвкушая очередной поворот судьбы. Той судьбы, над которой не властны даже боги. Норны сплетали нити судеб так, что никто им не смог помешать.

Дробящая Темница, как и всегда, была мрачна и негостеприимна, но лишь в этом месте, в этих чертогах разума, по иронии судьбы совмещенных с жутким узилищем, Акаги чувствовала себя, как дома. Завихряющееся ничто, сочащееся пустотой чернее самой черноты, наполняло ее странной, необъяснимой гармонией.
Когда-то.
Теперь же даже это не могло избавить ее от тяжелых мыслей и воспоминаний. Акаги бродила по предместьям Темницы, уже по наитию нарезая круги вдоль невидимого периметра: вот здесь слишком сильные охранные механизмы, в которые даже ей лучше лишний раз не вляпываться; здесь начиналась тьма, в которой можно ненароком заплутать; здесь сквозь давно забытую трещину в «стене» просачивались дурные эманации; а сюда ей просто не хотелось идти.
Сколько времени она уже провела здесь в уединении? Час? Два? Три? Неважно, потому что в реальности прошли лишь жалкие секунды. Неважно, потому что она так и не обрела успокоения.
Но что-то было не так. Не так с самой Темницей. Акаги не чувствовала рвения, отдачи. Девочка вытянула руку. Возникшие из пустоты серебристые нити послушно обвили ее, по-прежнему принимая свою владычицу, но странное чувство не исчезло. Некогда беспрекословно лояльная и готовая выполнить любой приказ, Темница теперь была похожа на измученного годами службы солдата, подчиняющегося лишь инстинктивно, потому что так надо.
— Ты издеваешься что ли? — скрипнула зубами Акаги.
Подумать только, она пережила бессчетное количество сражений, самые невероятные виды оружия оставляли на ней раны и не смогли сломить ее. Но нет, ее сразил самый опасный яд, от которого не было лекарства. Воспоминания. Стоило ей обрести, казалось, давно утерянные мгновения минувшего, как она сдала позиции. Утратила хватку. И Темница это почувствовала.
Ее любимое кресло - импровизированный трон королевы тюрьмы - лежал в отдалении, перевернутый, низвергнутый.
— Я Цукимори Юрико! Асоги Юрико! Амакура Юрико! Я Акаги! Я твоя госпожа! Была ей с рождения и останусь до самого конца! — взревела разозленная Акаги.
Пустота полыхнула красным. Темнице не нравился ее тон. Она была подобна псу, увидевшему страх в глазах неопытного хозяина.
— Ты подчинишься мне! Так было и так будет, отныне и впредь!
Акаги, наконец, удалось нащупать свой внутренний стержень. Ее воля начала воплощаться в виде неистовой, бушующей багряной ауры. Ей можно было забивать гвозди, она подавляла, могла поставить на колени любого. И все это обрушилось на сущность Темницы. Она сопротивлялась, но Акаги лишь еще сильнее сжимала кулак.
Наконец, пустота угасла, смирение вернулось. Акаги удовлетворенно ухмыльнулась.
— Знай свое место. Однажды ты сменишь хозяина, но только не сегодня.
Поставив кресло, Акаги привычным движением уселась на него и, обняв колени, вновь погрузилась в размышления. Но долго предаваться думам ей не дали.
Из тьмы, словно чудовищный зверь, выползший из пещеры, возникла гигантская дверь.
— Что... Санктуарий? — прошептала Акаги, не сдержав изумления.
Убежище Юрине не могло появиться без ее приказа! Как? Почему? И откуда такие размеры? Откуда этот незнакомый дизайн? Когда Акаги впервые спрятала там Юрине, она была не больше обычной комнатной двери!
Акаги вздохнула и постаралась успокоиться и подумать. Видимо, поначалу, когда она имела беспрекословный контроль над всем, дверь была очень маленькой. Меньше размер - меньше уязвимость. А теперь...
— Юрине! — вскочила с кресла Акаги. Защита была на месте. Девочка облегченно выдохнула.
Она шевельнула пальцами. Дверь послушно приоткрылась, но тихого голоска Юрине, которая всегда была ей рада, не последовало. Из щели потянуло необъяснимым холодом.
— Юрине..? — Акаги медленно подошла к двери и коснулась ее поверхности. Секунды, казалось, растянулись до бесконечности. И вот...
— Нее-тяяяяян..!
Это была не милая Юрине. Этот голос! Вкрадчивый, сладострастный, полный извращенной, но искренней любви призрак прошлого, настигший ее даже здесь.
— Нет... нет, нет! — Акаги отступила на пару шагов, в неверии мотая головой.
До ее слуха эхом донеслось леденящее душу хихиканье, и дверь захлопнулась.
— Нет! — Акаги рванулась вперед и принялась барабанить по бесстрастной поверхности. — Юрине!
Бум-бум-бум.
— Юрине!
Бум-бум-бум!
— Юрине!!!
БУМ-БУМ-БУМ!

***

Бум-бум-бум!
Вздрогнув, Акаги открыла глаза. Перед ней была все та же гостиничная комната, только почему-то погруженная в отдающий легким багрянцем туман. Девочка помотала головой и тут же пожалела об этом: ей показалось, что шея треснула, словно хрусталь, и вот-вот уронит ее бедовую голову на пол. Кое-как справившись с болью, Акаги вновь обвела комнату мутным взглядом. Пелена пропала, но окружение принялось плясать вокруг нее, пробуждая рвотные позывы.
Девочка прищурилась, и стало немного легче. Локи в поле зрения не обнаружилось, что, впрочем, не стало для нее откровением. Ведь она уже некоторое время полагала, что появление Слуги было не более, чем порождением ее помутившегося рассудка. Ее щека полыхала. Ну что ты за ничтожество, уже до самобичевания опустилась... наверное. Растрепанная, заплаканная, насквозь пропахшая сакэ - жалкое зрелище...
Однако, стук казался на удивление реальным. Он и был реален - кто-то настойчиво барабанил по входной двери. С трудом повернув словно набитую стеклом голову, Акаги увидела живого и здорового Локи, бодро вышагивавшего к двери. Что ж, значит, она еще не совсем тронулась умом, это радует.
Дрожащими руками вытерев натекшие из глаз слезы, Акаги с трудом поднялась на ноги и едва удержалась от того, чтобы брякнуться обратно в лужу алкоголя. Неустойчивой походкой она побрела следом за Слугой, но комната тут же вновь начала вертеться перед ее глазами. Ноги подкосились, и девочку повело в сторону. Она ввалилась в ванную комнату, брякнулась на пол перед унитазом, разбив колени, и выплеснула из себя весь яд, отравлявший ее тело, вперемешку с кровью.

Постучав в дверь, Бладен быстро осмотрелась и воззвала к своим чувствам. Шоры на разуме поднялись и выпустили на волю ее личных гончих: зрение, слух, обоняние, осязание. Возглавляло эту свору шестое чувство, нечеловеческий инстинкт, не подвластный большинству человеческих существ. Бладен их даже жалела в глубине души, в таких людях она видела лишь маленьких котят, щурящих подслеповатые глазки и тыкающихся мордами в дверные косяки.
До профессиональных ищеек практически любой организации, которые умеют не только подмечать детали, но и вычленять из них смысл и связывать воедино, Фист было далеко, но те отголоски, оставшиеся в этом незамысловатом коридоре, подсказали ей, что за последнее время здесь побывало немало экстраординарных личностей. Однако, сейчас этаж пустовал. Жизнь обитала лишь за этой дверью с двузначным номером на пластинке.
Охотница кольнуло мимолетное расстройство по этому поводу. Ее организм еще поскрипывал после недавней стычки со Слугой, поэтому ей хотелось размяться хоть на ком-нибудь перед встречей с бывшей ученицей. К тому же, пачкой денег больше, пачкой меньше - в возмещении ущерба вопрос не стоял никогда.
Эти несерьезные мысли исчезли в мгновение ока, когда она услышала за дверью шаги.
Коса на ее плечах пошевелилась, словно разбуженная змея. Рука невольно коснулась рукояти кукри, спрятанного под плащом.
Это была не Акаги. Ритм, поступь - все говорило о том, что обладатель походки был выше и тяжелее, наверняка мужчина. Девочка, даже если бы захотела, не смогла бы сымитировать такое, легка поступь была глубоко врезана в ее поведение.
Кто же там с тобой?
Дверь открылась, и Охотница напряглась.
Появившийся на пороге явно не был похож на девочку. Раскованный вид и легкое удивление в его тоне, в которых Бладен не смогла увидеть ничего затаенного, невольно навели ее на мысль: уж не ошиблась ли она дверью? Подкреплял это и тот факт, что она не чувствовала присутствия Акаги, с которым была знакома, как со своим собственным.
Мужчина, однако, был не таким простым, каким хотел показаться. Он явно был иностранцем, но говорил на чистом безукоризненном японском. Даже слишком безукоризненном. Ни акцента, ни характерного говора, свойственного жителям большинства регионов... Разум Фист защекотало странно знакомое чувство, и ее инстинкты тут же заголосили в унисон.
Неужели он тоже...
Охотница на секунду закрыла глаза. Спокойно, милая. Если он из той же братии, что и тот золотой мальчик, то в бою ей явно несдобровать. Замкнутость пространства играла ей на руку, но она решила не гнать коней и аккуратно прощупать ситуацию.
Фист вздохнула и...
— О, прошу прощения, неужели я ошиблась номером? Видите ли, я ищу одну свою знакомую, девочку лет пятнадцати, Вам она не встречалась?
Из туалета донеслись звуки рвотных потуг, предположительно не мужских. Фист нахмурилась. Мысль об ошибке начала стремительно улетучиваться.
— Вы не против, если я поинтересуюсь у той, кто... кхм... страдает сейчас там? Может, ей что-нибудь известно?
Что-то здесь не так. Коса Бладен приподняла свою "голову"-клинок и "уставилась" на мужчину.
В сказанных мужчиной словах угадывался завуалированный смысл, но Бладен отреагировала лишь движением брови. Он был миловиден, но это определение ни несло для нее ничего, кроме информации.
Бладен была человеком. Когда-то. Сейчас она вряд ли назвала себя этим неприглядным словом. Женщина-Охотник была вырвана из водоворота природы, ее жизнь оборвалась пятнадцать лет назад на горной дороге. Она была мертва и по сей день. Ее кровь была холодна в самом что ни на есть буквальном смылсе. Эмоции, чувства, влечения, заставляющие сердце биться быстрее, а кожу - трогательно краснеть, были этому мертвецу знакомы по определению, но бесконечно чужды, словно для существа, несущего в себе отпечаток иного мира. Вместо них Бладен чувствовала лишь недоумение.
Жалела ли она об этом? Возможно. Сближение с Акашей не прошло для нее бесследно. Но если бы ей предложили шанс все изменить, она бы отказалась без раздумий.

Совместно с Акаги

Едва Бладен Фист перешагнула порог, натянутая улыбка на ее лице, от которой сводило скулы, исчезла без следа. Нужда в притворстве отпала, и теперь этот незнакомец уже вряд ли бы смог воспрепятствовать ей без кровопролития.
Минуя парня, она скользнула по нему взглядом своих холодных, как все северные льды, глаз. Инстинкты скреблись в ее голове, силясь вырваться оттуда и завладеть телом, тревога раскаленной иглой засела в основании черепа.

Он опасен.

Предчувствия никогда ее не подводили, видимо, в силу ее сверхъестественной сущности, она всегда им доверяла. Парень не казался бойцом, так что Бладен была уверена, что он не был ей ровней. И не важно, магом он был, церковником или же простым человеком. В таком замкнутом пространстве лишь опытный экзекутор мог стать достойным противником. Впрочем, враждебности парень пока что не проявлял, значит можно отложить этот вопрос на потом.
Следует подумать о следующем шаге, который была готова предпринять Организация.

Ее успели ввести в курс дела: рассказали про Слуг и Войну за Святой Грааль. Сейчас все шло наперекосяк. Вместо того, чтобы отвечать на зов жаждущих этого идиотского исполнителя желаний, Слуги, словно неприкаянные дети, бродили по городу в поисках тех, кто сможет дать им кров и тепло магической энергии. Думая же о тех, кому не везло с этим, Бладен невольно вспоминала о бабочках, красивых созданиях, полных жизни, но по истечении дня покидающих этот мир истощенными и никому не нужными.
Здесь в свою роль должна вступить Акаги.
По плану из всех Охотников, находившихся в Фуюки, Сестроубийца Кириха представляла мозг Организации, Асагами (а Слуги у нее не было, несмотря на наличие командных заклинаний, это Бладен знала), естественно, стала символом ее специфического чувства юмора, а Бладен невольно взяла на себя роль нервной системы, связывавшей все детали воедино. Акаги должна была стать ударной силой, Мастером от Охотников на Демонов. Но в этом плане было два изъяна. Первый - Акаги был нужен Слуга. Второй - девочка не поддавалась контролю, но можно было заставить ее идти по нужному пути, накормив обещаниями, однако... вряд ли на сделку с ней пойдет Слуга с чистотой взглядов и в сияющих доспехах. 

Услышав хлопок двери за спиной, Бладен Фист лишь невероятным усилием воли удержалась от того, чтобы развернуться и наброситься на парня.
Но когда она увидела то, что вышло из ванной...
— Не пожалею? — скрипнув зубами, прорычала Бладен. - Да я уже на волне безудержного веселья!
Она ожидала увидеть повзрослевшую, сильную и гордую девочку, которой в глубине души даже гордилась, а не это жалкое существо, от которого несло алкоголем, рвотой и кровью.
Омерзительно.
Ярость опустила шоры на ее самообладание.

***

Сумев, наконец, отползти от унитаза, Акаги кое-как поднялась на ноги. Ванная комната словно пританцовывала вокруг нее под жуткую какофонию, складывавшуюся из гула в ушах и разносившегося эхом в голове безумного смеха.
Акаги захотелось вздохнуть, но она умудрилась спохватиться, опасаясь нового приступа рвоты.
Все было скверно. Разбитые воспоминания слились воедино, но это не принесло ей ожидаемого удовлетворения. Напротив, они, словно скверна, ослбляли ее тело и разум. И это коснулось Юрине. До этого она, даже не подозревавшая о том, что убила собственную сестру, послушно и терпеливо коротала свои дни в убежище Темницы, беспрекословно доверяя Акаги, но теперь...
Она тоже все вспомнила. И это сводит ее с ума.
Я должна успокоить ее. Но как? Мне даже с собой не совладать...
Несмотря на то, что в голове словно возникла черная дыра, засасывающая в никуда все мысли, это не давало ей покоя. Акаги знала, что это состояние она навязала себе сама, но ничего не могла с этим поделать.
Кастер, наверное, уже отделался от неизвестного посетителя. Можно выходить.

Но едва она переступила порог ванной, ноги ее задрожали. На нее обрушилась такое чудовищное и одновременно такое знакомое ощущение присутствия, что сердце ее пропустило несколько ударов. С трудом заставив двигаться вмиг одеревеневшую шею, Акаги медленно повернула голову, и глаза ее расширились от ужаса.
Нет, нет, нет! Только не она! Только не сейчас!
Перед ней возвышалась не кто иная как сама Бладен Фист, одна из немногих существ, которых Акаги предпочла бы не видеть всю свою оставшуюся жизнь. А жить ей осталось недолго, судя по лицу бывшей начальницы. Такого омерзения, смешанного с изумлением, она не видела даже на лице Асагами, когда та вляпывалась в нечистоты.
Думать о том, как она ее нашла, было бессмысленно. Да и девочка не могла думать. Ощущение присутствия Фист давило на позвоночник и смыкало удавку на ее шее. Акаги почувствовала, как по ее дрожащим ногам потекло что-то теплое. У Бладен Фист дернулся глаз.
— ... — издав странное рычание, Охотница двинулась к ней. Акаги не могла пошевелиться. Инстинкты надрывали глотку, но тело отказывалось слушаться. Девочка просто смотрела пустыми глазами на свою немезиду, внутренне приготовившись к худшему.
Когда между ними оставалась всего какая-то пара метров, Фист резко ускорилась. Акаги словно в замедленной съемке наблюдала, как колено женщины взмывает в воздух с явным намерением раскроить ей череп.
Она ведь умрет, да? Фист никогда не мелочилась. Если она бьет со всей серьезностью, то может свалить дерево.
И сейчас она явно не шутила.
Это помогло Акаги сбросить оцепенение... точнее дать на секунду инстинктам взять верх над телом. Она отпрянула назад и, поскользнувшись на луже сакэ, брякнулась на пол. Осколки бутылки впились ей в спину, но она, слишком охваченная паникой, не обратила на это внимания, и отползла в сторону. Кое-как поднявшись на ноги, она бросила на Бладен испуганный взгляд.
Женщина замерла. Ее колено остановилось там, где несколько секунд назад была грудная клетка Акаги. Девочка невольно позавидовала Фист. В ее теле не дрожал ни один мускул. Идеальная выдержка.
Наконец, Бладен расслабилась. Осколки стекла жалобно скрипнули под ее сапогами. На лице женщины возникла растерянность. Она словно не знала, плакать ей или смеяться. Покосившись на Кастера, она развела руки и горько произнесла:
— Вот уж не ожидала от тебя такого.
Посмотрев на прикроватную тумбочку, она взяла в руки записку - на которой красовались слова: «Ушла на стрелку. Пропадешь еще раз - найду, достану ремень и выпорю.» - и раскрытый медальон. При виде фотографии внутри в глазах Фист блеснул огонек понимания.
— Значит, ты узнала про себя. И из-за такой мелочи... — пара неуловимых движений — и Фист уже стояла перед ошалевшей девочкой, — ...ты превратилась в тряпку?!
Акаги успела поднять руки, чтобы защититься, но для Фист они были что две тростинки. Кулак женщины врезался Акаги в живот. Девочка согнулась пополам, извергнув из себя остатки алкоголя вперемешку с рвотой и кровью. Отбросив ее в строну, Фист с отвращением отряхнула рукав своего плаща.
— Сейчас твои защитные механизмы, которые ты подавила, должны реактивизироваться. Вставай, мерзавка.
Охотница была права. В голове Акаги начало потихоньку проясняться, а слабость немного отступила. Держась за стену, девочка поднялась. Фист же тем временем наклонилась и подняла с пола плащ Охотника, слетевший с Акаги. Девочка почувствовала странный укол в сердце.
— Отдай...
Фист усмехнулась:
— Лишь Охотник достоин носить его.
— Он мой... отдай...
— Отдать? Знаешь, я преподам тебе урок. Подойди и возьми, — набросив плащ Акаги поверх своего, она с вызовом посмотрела на девочку.
Акаги скрипнула зубами. Плащ был одной из немногих ниточек, связывавших ее с этой жизнью. Она не могла позволить себе лишиться его. Закричав, она бросилась на женщину.
Удар, второй, третий - Фист играючи отразила их и, за долю секунды развязав защиту Акаги, словно шнурок на ботинке, нанесла мощный удар в грудь. Девочка задохнулась, ее отбросило назад, но она умудрилась удержаться на ногах и с отчаянием посмотрела на Бладен, пытаясь восстановить дыхание.
— Ну же, чему мы с Асагами тебя учили? — насмешливо бросила Бладен. Помотав головой, Акаги пришла в себя, подняла руки и вынесла одну ногу вперед - стандартная стояка тайского бокса. Нахмурившись, Фист не заставила себя долго ждать. Акаги умудрилась отразить несколько ударов, но через несколько секунд рухнула на колени, получив коленом в бок.
— Руки слишком высоко, защита хромает, — буркнула Охотница.
Ее же стойка была идеальной, не придраться. Акаги на миг даже лишилась всей воли к сражению. Но ей необходимо было вступить в бой - это было ясно как божий день.
Они начали кружить по комнате, обмениваясь ударами. Ритм поединка все ускорялся по мере того, как в Акаги просыпались боевые инстинкты. Но девочка все равно осторожничала. Фист была из тех, кого ни в коем случае нельзя недооценивать. Женщина же явно не сдерживалась: мебель разлеталась в щепки от ее мощных ударов, из-за чего квартира спустя несколько минут представляла собой жалкое зрелище. Акаги удавалось достать ее (хотя Фист будто нарочно подставлялась под удары), но на каждое попадание ей отвечали в тройном размере.
Но что было странно - Фист не использовала оружие, а ее коса вела себя... как обычная коса. Да и в ударах ее не чувствовалось намерения убить, хотя Акаги знала, что если бы Бладен хотела от нее избавиться, то Локи бы уже давно соскребал ее мозги со стены. Хотя нет... вряд ли он проявит даже такую толику уважения к своему Мастеру.
— Слишком слабо! Слишком медленно! — восклицала Бладен, явно недовольная ходом поединка. Когда ей это надоело, она оглушила Акаги двумя хлесткими ударами и, схватив ее за горло, с легкостью оторвала от земли. 
— Где рвение? Азарт? — Фист изучала вяло дергающуюся Акаги, словно лаборант подопытную мышь. — Неужели ты лишилась желания жить? Не смеши, я никогда в это не поверю. Или тебя пугает то, что ты - мешанина генов и таинств нескольких семей? Что ты чудовище? Ну надо же. Вот уж не думала, что тебя это будет так волновать. Но знаешь что, — ее хватка на горле Акаги усилилась. Девочка захрипела, — такие монстры, как мы - самое ценное, что есть в этом мире.
Глаза Фист полыхнули цветом арктического льда. Воскликнув, она швырнула Акаги в сторону ванной. Пролетев несколько метров, девочка покатилась по кафельному полу и едва не расшибла себе голову о стену.
— Без нас этот мир долго не протянет, — гремел в ее ушах голос женщины. — Охотники на демонов, экзекуторы, головорезы Ассоциации - мы долбаные санитары этого мира. Пусть все обманываются тем, что бытие можно разделить на добро и зло. Но знаешь, что? Такого понятия, как добро, нет. Есть лишь меньшее зло. И это мы. Мы нужны этому миру. И мы нуждаемся в нем, потому что только исполняя свое предназначение, мы можем почувствовать, что такое жизнь.

Меньшее зло... Акаги, поняла, что определяло ее жизнь. Меньшим злом руководствовались Амакура, когда совершали ритуалы с близнецами. Меньшим злом руководствовалась Юрине, решившая, что лучше убьет сестру своими руками, чем это сделают другие. То, что Организация пощадила ее, тоже было меньшим злом.
Но зло остается злом, вне зависимости от размера. Однако, без зла не будет и добра. Это была хрупкая система, на которой строилось все мироздание. Такие, как Акаги, - меньшее зло - были нужны этому миру, чтобы блюсти баланс. Она понимала это на подсознательном уровне, но не хотела себе в этом признаваться.

Девочка подняла взгляд. Фист стояла рядом с ней, словно чувствуя, как шевелились извилины в голове девочки.
Но была еще одна причина, по которой она не должна опускать руки. Она должна вернуть это тело Юрине. Несмотря на то, что она совершила, ее сестра страдала гораздо больше, чем сама Акаги. Она должна наслаждаться этой жизнью. Сама же Акаги должна будет исчезнуть из этого мира. Как бы она ни хотела стать с Юрине единым целым, теперь она понимала, что является незавершенной Сестроубийцей. Слияние душ близнецов породит чудовище. Никому не было известно, что может произойти, если появится еще одна такая, как Кириха.
Однако, ничто из этого не решалось простым наложением рук. Рано или поздно, она найдет способ. А пока же она будет тем самым меньшим злом, в котором так нуждался этот мир.
Впервые за долгое время она почувствовала ясность ума. Психические оковы исчезли, и теперь, познав свою истинную суть, Акаги нужно было лишь сосредоточиться...

Бладен выскочила обратно в жилую комнату со скоростью пули. Раздался влажный звук, и стены ванной окропила кровь.
Фист с довольным видом кивнула, когда навстречу ей шагнуло изящное существо, покрытое багряной органической броней. На прекрасном фарфоровом лице играла плотоядная улыбка, а в красных глаз бушевали так знакомые Бладен вихри ярости и безумия.
— Хочешь поплясать, Фист? — раздался голос со странным, нечеловеческим двоезвучием.
— А я уж начала скучать, — кровожадно осклабилась Фист. Ее коса ожила и, словно скорпионье жало, уставилась на Акаги. Тело Охотницы начало слегка покачиваться, подчиняясь неведомой музыке. Глаза вспыхнули голубоватым сиянием.
Атмосфера комнаты исказилась и закричала в агонии, когда две непримиримые убийственные ауры схлестнулись друг с другом.

Согласовано с игроками Акаги и Локи

Казалось, еще чуть-чуть, и фраза "пожирать глазами" начнет принимать буквальное значение. Для Фист и Акаги весь мир будто испарился, и видели они напротив себя не просто очередную жертву своей ирреальной жажды уничтожения, а воплощенный образ идеального противника, встречу с которым с нетерпением ждут целую жизнь... По крайней мере, так, казалось, думала Акаги — за все годы, что эта фурия провела в Организации, Бладен ни разу не видела, чтобы в этих нечеловеческих глазах плескалась такая кровожадная радость. Сама же Фист едва ли чувствовала нечто подобное. Она вообще не испытывала сильных эмоций с самой юности. Да, она была предельно сосредоточена, но в ее глазах Акаги, которая пребывала далеко не в самой своей совершенной форме, была лишь обычным противником средней руки. Сейчас, когда на большее ей не хватало сил, она не шла ни у какое сравнение с кошмарными созданиями, которых Бладен довелось повидать.
Ситуация, тем не менее, никак не желала развиваться. Они как будто играли в «зеркало» — синхронно покачивались из стороны в сторону, словно препятствуя друг другу сделать первое атакующее движение. Акаги негромко рычала, Фист хмурилась — они либо нападут одновременно, либо не нападут никогда. Это был тупик.
Звон стекла внес разлад в их «обезьянью игру»: Акаги замерла и пару раз моргнула, Бладен Фист поморщилась от неприятного звука. Взгляд красных глаз остановился на Кастере, который с непринужденным видом уже занес ногу, чтобы перешагнуть через подоконник.
— Куда это ты намы...
Слуга замер, но не от недовольных слов Мастера, а от внезапного и настойчивого стука в дверь и незнакомого ему голоса. Фист пожала плечами, сплюнула на и без того грязный пол и резко наклонила голову вбок. Раздался сухой хруст. Поведя плечами, она шагнула вперед и прошла мимо Акаги, которая в растерянности опустила когтистые руки.
— Эй!
— Не судьба, малая, не нужно было так куролесить, — бросила Фист. — Приведи себя в порядок. Посмотрим, как ты умеешь выкручиваться. А ты, — остановившись, она бросила взгляд в сторону Кастера, — не спеши. Есть разговор.
Охотница уверенно зашагала к двери, чтобы встать первой стеной на пути оправданного негодования девушки из-за приемной стойки. Акаги буквально физически чувствовала, что на нее все наплевали — и Фист, которая изначально не воспринимала ее всерьез, и ее собственный Слуга, который уселся на подоконник и теперь со скучающим видом смотрел на нее, сложив руки на груди. Девочка начала закипать, но настойчивый стук в дверь и давние слова Асагами достигли ее благоразумия и заставили стиснуть зубы. Негромко выругавшись, Акаги развоплотила броню и бесшумной скользящей походкой устремилась в ванную, чтобы наспех смыть кровь.
Убедившись, что девочка вняла ее словам, Бладен Фист навесила на лицо непроницаемую маску и открыла дверь.
— Да, я Вас слушаю.
Наоми застыла с занесенным кулачком, который готов был в очередной раз обрушиться на дверь. Кашлянув, девушка взяла себя в руки и поинтересовалась:
— Что у вас там происходит? Я слышала какие-то крики и грохот.
— Не волнуйтесь, — с каменным лицом произнесла Фист. — У нас тут налицо типичная детская истерия.
— Чего...?
Не успела ошарашенная Наоми что-либо сказать, как в районе подмышки Бладен, прочно загораживавшей собой щель между косяком и наполовину открытой дверью, протиснулась мокрая красная копна волос, из-под которой раздалось:
— Мизинцем о тумбочку ударилась.
Брови Фист на мгновение взлетели вверх, но она быстро сориентировалась и доверительно прошептала:
— Это самое нежное ее место.
Вытолкнув голову Акаги обратно, Бладен аккуратно, но настойчиво оттеснила Наоми в сторону и прикрыла за собой дверь, не давая девушке шанса увидеть то, что представляла собой сейчас комната.
— Уважаемая, — негромко произнесла она. — Сейчас в самом разгаре операция. Пожалуйста, не мешайте работать.
— Вы из... спецслужб?
— Можно сказать и так, — Охотница кивнула в сторону лестницы, где, словно из ниоткуда, выросли два силуэта. — Кстати, это агент Джонсон, а это... — женщина злорадно ухмыльнулась, — ...специальный агент Джонсон.
Наоми с раскрытым ртом перевела взгляд на двух Охотников. «Джонсон и Джонсон», сами не ожидавшие такого представления, помялись немного и четко, словно оловянные солдатики, шагнули вперед.
— Прошу, мисс, спустимся вниз. Мы обсудим с Вами возможный ущерб и пути его возмещения.
— Агент Смит здесь обо все позаботится, — с тенью улыбки добавил второй. Фист украдкой погрозила ему кулаком.
Наоми покосилась на Бладен и получила в ответ доверительный кивок.
— Джонсон... Смит... бред какой-то... — бормоча себе под нос, девушка с неуверенным видом направилась к лестнице. Первый «Джонсон» шагнул в сторону, пропуская Наоми, и последовал за ней на первый этаж. Второй задержался и произнес:
— Вы бы, шеф, поаккуратнее что ли... бюджет не резиновый.
— Как будто мне не все равно, — буркнула Фист. — Что нибудь еще?
— Кириха-сама просит Вас к себе. Она назначила Вас своим телохранителем.
— А Гото она куда подевала? — подозрительно прищурилась женщина.
— Мастер Гото был отправлен в штаб-квартиру с важным поручением.
«Да она просто отослала его, потому что он ее достал!»
— ...Хорошо. Ждите меня внизу.
«Джонсон» кивнул и исчез на лестнице. Охотница тяжело вздохнула, сетуя на свою подругу и тяжелую судьбу, и вернулась в комнату.
Там ее встретили два пристальных взгляда. Поза Кастера практически не изменилась, Акаги же, что сидела голышом на кровати, была мрачнее тучи.
— Значит, так, ребятки, — опустившись на кровать рядом с девочкой, Фист достала из кармана брусок полевого рациона и принялась его сосредоточенно жевать. Почувствовав на себе голодный взгляд, Бладен закатила глаза и достала из другого кармана шоколадную плитку. Акаги прикончила шоколадку так же быстро, как Кириха схрумкала весь ее ночной запас рациона. «Видимо, семейное,» — подумала Охотница и продолжила: — слушайте меня.
Бладен вкратце поведала Акаги и Кастеру о решении начальства. Услышав это, Акаги сложила руки на груди и фыркнула:
— Заполучить Грааль для Организации? С какой стати я должна об этом задумываться?
— Мы получим под охрану один из самых опасных в мире объектов, а ты — свою Асагами и шанс вернуться в наши ряды или же спокойно прожить свою жизнь. Да и Слуге твоему Грааль явно интересен, иначе он бы здесь не стоял. Мне-то все равно, что ты выберешь, но для Асагами и Кирихе это важно. Как бы то ни было, приведи себя в прядок разберись с тараканами в голове, иначе тебя будут пинать все, кому не лень.
Сказав свое слово, Бладен сразу же встала на ноги, явно не желая здесь больше оставаться, и направилась к выходу. Когда ее ладонь легла на дверную ручку, она услышала:
— Но как я это сделаю?
— А ты пораскинь мозгами, — бросила через плечо Бладен. — Нравится тебе это или нет, но ты все еще Охотница.

Спустившись вниз, Бладен Фист увидела Наоми, с каким-то усталым видом буравившую взглядом внушительную денежную сумму, которая несколькими толстыми пачками лежала перед ней на приемной стойке, и застывших у входа «Джонсона и Джонсона».
— Благодарим Вас за сотрудничество.
Попрощавшись с девушкой, Охотница жестом приказала подчиненным следовать за ней.
— Идем. Кириха та еще заноза в заднице, но лучше не заставлять ее ждать.