Лес близ деревни

Акаги молча вышагивала по лесной тропе, то и дело борясь с желанием поглазеть через плечо на бредущую следом Базетт. Но этого она себе позволить не могла и потому ограничивалась тем, что нервно покусывала губу и лихорадочно старалась думать о чем угодно, только не о своей неожиданной спутнице. Получалось, мягко говоря, не очень.
«Ксоо!» взвыла про себя девочка. «На кой черт я потащила ее за собой?! Ох, Юрине, наживешь ты себе врага в моем лице…»
«Но она такая милая! Расскажешь ей о нас, а?»
«Тебе все мало?!»
Акаги теперь уже открыто покосилась на Базетт, абсолютно не заботясь о том, какие выводы она из этого сделает. Девочка покачала головой и закатила глаза от раздражения.
««Ноль внимания, фунт презрения». Предпочитаю такую схему.»
«Ну Акаги-тяаан!»
«Не выводи меня…»
«Уууу…»
«Ладно… Ладно! Только истерики не закатывай!»
Едва слышно прошептав «Aam Manus Reversum», Акаги тяжело вздохнула и начала отсчитывать про себя положенные секунды. Все-таки боевая трансформация вряд ли пригодится в ближайшее время, благо со всеми возможными лесными обитателями она вполне могла справиться и своими силами. Хотя если учесть, что Акаги, если она не на охоте, мистическим образом везет, как облупленной, помимо них здесь наверняка водились и разного рода представители всего британского фольклора… Вот что сейчас действительно не помешает, это…
Нога девочки ухнула в сливающуюся в полумраке с дорогой выбоину, и Акаги, не удержав равновесие, брякнулась в дорожную пыль.
Пока девочка барахталась, запутавшись в собственном плаще, стараясь приобрести вертикальное положение, она лишь могла издавать сдавленное яростное рычание, потому что рвавшейся на язык нецензурщины было так много, что все слова застревали в ее глотке.
- Что б тебя… - поднявшись на ноги, Акаги яростно вскрикнула: - Aam Vista!!
Когда последние отзвуки дьявольских слов затерялись в утопающей во мраке стене деревьев, глаза девочки начали меняться. Зрачки приняли ромбовидную форму и вытянулись вширь, а радужка стала яркого карминового цвета и буквально загорелась эфемерным пламенем.
Тьма расступилась, а мир вокруг потерял все свои цвета и оделся в самые различные оттенки черного и белого. Столь сюрреалистичный вид окружения понемногу успокоил Акаги, и она, с каждой секундой дыша все ровнее, развернулась и посмотрела на девушку. Вокруг черно-белого «эскиза» Базетт мерцала ровная пурпурная аура мага.
- Скажи, - Акаги с некоторой долей интереса уставилась на спутницу, гадая, как она отреагирует на столь непривычное зрелище. – Неужели ты не хочешь ничего у меня спросить? Неужели тебя не волнует, за кем… или за «чем», ты увязалась? 

Услышанное от Базетт настолько сильно потрясло Акаги своей наивной глупостью, что девочка не удержалась и исторгла из себя издевательский смех.
- Доверие? – воскликнула она, чувствуя, как внутри нее разгорается радость. Но не такая, которая может появиться у человека, по достоинству оценившего хорошую шутку, а скорее маниакальная радость, присущая убийце, чья жертва отчаянно пытается призвать его к человечности и благоразумию. Вот именно! Если что-то противоречит подсознанию человека и его взглядам на мир, то он всегда будет считать это глупостью, сам того не осознавая!
- Послушай, сестренка, - словно маленькой, начала втолковывать девушке Акаги, - на твоем месте я бы уже давно позабыла всю эту благочестивую дрянь. Доверие? Чушь собачья! Громкое слово, придуманное людьми, чтобы оправдать свои жалкие надежды на помощь людей и их понимание, чтобы как-то обозвать те слабости, которые мы испытываем по отношению к другим. Скажи, сестренка, разве ты уже не обожглась на этом молоке? Разве прежде ты не чувствовала боль только потому, что твое чувство доверия было жестоким образом обмануто? - вкрадчивым зловещим тоном поинтересовалась Акаги. Пока она говорила все это, ее голова наклонялась то в одну, то в другую сторону. Девочка всегда думала, что эта ее привычка может казаться смешной, но никак не могла от нее избавиться. Однако сейчас  подобный жест бесчувственного насекомого казался ей как никогда кстати.
«Ведь люди словно ножницы… Главное, знать как ими пользоваться…»
«Эй! Акаги-тян, зачем ты так?!»
«Эй… Не лезь, когда не просят…»
Акаги вздохнула и в упор посмотрела на Базетт. Надо было как-то придержать девушку близ себя, но Акаги совсем не хотела изменять себе и строить их отношения на лживой любезности. И поэтому девочка просто решила сказать в лоб все, что она думала.
- Скажу сразу, Базетт, - Акаги подошла к магессе и сгребла в кулачок ее пиджак в том месте, где под ним терялся галстук. Не от злобы, не от неприязни… Просто ей захотелось так сделать, а вот почему, она сама не знала. – Лично мне нет до тебя никакого дела. Будь моя воля, я бы предпочла не отягощать себя твоим присутствием и вообще с тобой не связываться. Между нами – вынужденный союз, но вот из-за его причины… - девочка отпустила Базетт и как можно более беззлобно улыбнулась, старательно растягивая губы, чтобы при этом не получился хищный оскал, - …я постараюсь быть с тобой дружелюбнее.
Девочка пристроилась рядом с Базетт и жестом предложила продолжить путь. Сейчас, когда ей предстояло рассказывать правду о себе, Акаги почувствовала себя неуютно. Неуверенность начала разгораться в ней пока что маленьким, но опасным огоньком. Ведь если о тебе что-то кому-то известно, то подобную информацию всегда можно обратить против тебя. Это – слабость. Поэтому о всей подноготной не терпящей слабостей Акаги знали лишь двое. И, судя по всему, их количество сейчас увеличится ровно на одну девушку.
- Как ты уже, наверное, знаешь, я Акаги. А эту девочку зовут Юрине. Я – искусственная личность, созданная некогда спящим в Юрине Чародейским Даром. Так уж получилось, что Юрине в детстве стала одержима демоном гнева. Думаю, ты знаешь, что подобное значит. Но Чародейский Дар, Дробящая Темница, как раз и существовал для того, чтобы препятствовать всякому чужеродному проникновению в разум мага. Дробящая Темница, эта многомерная многоуровневая ловушка, быстро локализовала и изолировала демона, но она слишком долго передавалась в спящем состоянии из поколения в поколение… и потому растратила большую часть своей былой силы. Когда она сработала, часть личности Юрине была уже осквернена демоном и впоследствии отделена… Так появилась я. Чтобы избежать дальнейшего поглощения мы с Юрине решили, что она остается в глубинах подсознания, а я остаюсь ее защищать. Как видишь, Дробящая Темница жуть как хороша, даже в своем теперешнем состоянии, и мне удалось подчинить демона. Но ввиду того, что я есть оскверненная часть, во мне не осталось ничего человеческого. И мне это нравится.
Древние деревья-гиганты высились вокруг медленно бредущей пары, словно внимая каждому слову Акаги и становясь свидетелями ее откровенного рассказа. Девочка вкратце поведала Базетт о своем обучении в Организации и жизни в Нагое вплоть до их первый встречи в порту. Параллельно с этим Акаги внимательно вслушивалась в звуки леса и принюхивалась к каждому запаху, но, как ни старалась, так и не смогла обнаружить явных свидетельств опасности, которая могла угрожать им в ближайшее время. Теперь от ее последних слов зависело то, останется Базетт с ней или же нападет, чувствуя ее отвращение.
- Несмотря на то, что я убийца, в которой практически не осталось ничего человеческого…, - медленно проговорила Акаги, - я люблю Юрине. Как свою сестру, как частичку самой себя. И я лелею мысль о том, что когда-нибудь она сможет взглянуть на мир своими глазами, потрогать его, вдохнуть его запах, и ничто больше не будет ее осквернять: ни демон… ни я. И найдется тот, кто примет ее и сможет показать ей этот мир. Поэтому, просто из-за ее симпатии к тебе…, - Акаги сделала титаническое усилие над собой и выдавила из себя столь нелюбимое для нее слово, - …пожалуйста, прими ее чувства. По крайней мере, пока мы, наконец, не разойдемся каждая своей дорогой. Ты поймешь, когда с тобой будет говорить она, а не я.
«Вот и все… Опасности пока не видно. Думаю, можно позволить себе некоторую вольность…»
- Но если ты обидишь ее, - все-таки не удержалась от угрозы Акаги. – Клянусь, я сделаю так, что твоя смерть будет долгой и очень мучительной.
И почувствовав некоторое удовлетворение, Акаги, прихватив с собой демона, удалилась в дальний закуток Дробящей Темницы, чтобы обдумать события минувшего дня.
«Развлекайся. Только смотри не переусердствуй и вернись потом обратно за печать.»
Девочка вдруг опасливо охнула и, испуганно всхлипнув, схватила Базетт за руку.
- Почему... Здесь так темно… Сестренка, мне страшно…
В отличие от Акаги, Юрине не знала демонического наречия и не могла поддерживать трансформацию, поэтому ее глаза потухли и вернулись в свое изначальное состояние. И следующее, что она почувствовала, - неуемный голод своего тела, уже давным-давно адаптировавшегося к образу жизни Акаги и постоянному сжиганию калорий.
Простонав что-то невразумительное, Юрине сунула руку в трофейную сумку со съестным, и ее личико засветилось от неподдельного счастья, когда ее пальчики сомкнулись на мягкой, пусть уже давно остывшей, но все еще притягивающей своим запахом булочке. Проворно вытащив желанную  пищу, девочка вцепилась в нее своими острыми зубками. Состроив довольную мордашку, Юрине посмотрела на Базетт сияющими от радости глазами:
- Сестренка, хочешь булочку? Вкусная, честно-честно!   

18 сентября
Время: 08.12

Белесый туман серебрился в бесцветной пустоте, расстилаясь перед полупрозрачной дымкой на бескрайнее расстояние. Гигантская жемчужина луны мерцала над головой, подобно всевидящему оку, от которого негде спрятаться. Она не чувствовала демона. Она не ощущала поблизости Юрине. Сейчас ее мучило одиночество, доселе неведомое и оттого столь болезненное.
Однако что-то было не так. Этот сон (а она прекрасно понимала, что это сон) очень похож на те, что снились ей с раздражающей периодичностью несколько раз в месяц, но, в то же время, разительно от них отличался. Все было слишком… реально. Она могла чувствовать, как туман струится сквозь ее пальцы, как он щекочет ее обоняние, как лунный диск слепит ее своим свечением. Разве в обычном сне подобное возможно?
Немного поколебавшись, она сделала один неуверенный шаг. Она чувствовала под ногами пустоту, но не падала. Второй шаг, третий…
- Пришло время для Ритуала Приятия. Покаяние да снизойдет на это дитя, дабы разлом не поглотил его, а иная сторона открылась ему…
Вздрогнув, я повернула голову. Неподалеку от меня я увидела женщину. Она была невероятно красива. Ее белоснежная кожа практически сливалась с кимоно, которое, в свою очередь, резко контрастировало с кроваво-красным оби. Ее полные губы шевелились, однако бесстрастный голос доносился, казалось, отовсюду.
- Луна есть врата. Мелодия есть тропа….
Женщина выглядела смутно знакомо. Было в ее чертах что-то… Мама? Нет, не может быть… Бабушка?
Не успела я толком задуматься об этом, как в моих ушах раздался странный звон. Казалось, вибрировала сама луна, наполняя все мое естество сумбурным звуком. Постепенно шум начал формироваться в мелодию. Такую знакомую… отчего меня охватило еще большее смятение.
- Сие дитя есть суть самопознание…
Странное чувство охватило меня. В груди неприятно защемило.
- Сие дитя есть суть саморазрушение…
Каждую частицу моей сущности  пронзила нестерпимая боль. Я хотела закричать, но тело не подчинялось мне. С трудом опустив глаза, я с ужасом увидела, как на моей талии из ниоткуда проявляется ярко-красный фукуро-оби. Его другой конец устремлялся ввысь и терялся где-то на лунной глади, словно связывая меня с этой мистической сущностью.
- Луна есть врата. Мелодия есть тропа…
Пояс пульсировал, словно живой. Мелодия усилилась, постепенно охватывая все мое естество. Я чувствовала, что больше не могу этого выдержать. И когда мое сознание уже готово было рассыпаться на мелкие осколки, кто-то обнял сзади мои плечи. Умиротворяющее тепло и спокойствие начали распространяться по моему телу, а по характерному пистолету, который сжимала одна из обнимавших меня рук, я поняла, кто это был, и почувствовала облегчение и радость.
- Наставница…!
- Пора просыпаться, - прошептал знакомый голос. – Сейчас или никогда, иначе она поглотит тебя. Ты не знаешь, с чем имеешь дело. Ты еще не готова совладать с этим. Я отдала тебе медальон твоей матери в надежде, что он поможет тебе противостоять этому, но, похоже, он уже не может помочь тебе должным образом…
Почему она говорит такое? Ее слова повергли меня в смятение. Я попыталась повернуться, чтобы посмотреть учителю в лицо, но не смогла. Я попробовала дотронуться до ее руки, но тело до чих пор не слушалось меня.
- А теперь проснись. Рано или поздно, ты сможешь совладать с мелодией. Но не сейчас…
Громкий судорожный вздох вырвался из ее горла, и Акаги резко проснулась. Закашлявшись, девочка выгнулась дугой и перекатилась на живот. Каждая клеточка ее тела продолжала плавиться от нестерпимой боли, а разум… его словно нещадно хлестали тысячами плетей. Однако через несколько мгновений странный сон окончательно покинул ее сознание, и боль прекратилась, словно его и не было. Тяжело дыша, Акаги с трудом мотнула головой, откидывая с раскрасневшегося лица карминовые пряди и уставилась на свои трясущиеся руки, словно видела их впервые в жизни.
Сон был ужасен даже по ее меркам. Он касался чего-то неизвестного, чего-то затаенного, непосредственно связанного с ней. И это пугало не на шутку. Акаги решила пока не думать об этом, потому что ситуация не слишком к этому располагала. Ясно было одно – отныне луна стала ее неявным врагом, и если она проявит хоть малейший признак слабости, то неминуемо падет.
А учитель? Ее появление во сне тоже было загадкой. Тем не менее, похоже, она что-то знает. Она может рассказать ей, помочь… Но Акаги даже не знала, где она сейчас. В последний раз она сбросила наставницу с хвоста в Нагое и с тех пор не чувствовала ни ее запаха, ни ее присутствия.
Однако даже если она с ней встретится… Вряд ли они смогут поговорить, как в старые добрые дни.
«Я отдала тебе медальон твоей матери…»
Пальцы Акаги судорожно сжались на стрегуме, выглядывавшем из выреза ее рубашки. На глаза сами собой начали наворачиваться слезы. Что это…? Почему…?
«Однако эта мелодия… Я бы хотела еще раз ее послушать…»
Вдруг до ее ушей донесся знакомый раздражающий голос. Тошнота подкатывала к горлу, а голова нестерпимо кружилась, но девочка все-таки смогла встать на ноги и оглядеться.
- А. Это ты, - неприязненно бросила она тоном человека, увидевшего выползающего из-под дивана таракана. В десятке метров от нее высилась огромная собакоподобная зверюга, верхом на которой восседал бодрый и, судя по всему, крайне довольный собой Кастер.
Отлично, вот только вида его рожи ей сейчас не хватало. И что ему здесь понадобилось? Этот высокомерный, своевольный и во всех отношениях отвратительный мерзавец хоть и был силен, но именно сейчас девочка хотела, чтобы он оказался где-нибудь подальше и желательно не в самом приятном месте.
- Чего ты объявился? Шлялся неизвестно где, а теперь явился с повинной? И держи свою блохастую шавку подальше от меня, а то я за себя не отвечаю.
«Ненавижу собак. Уж лучше кошки…»
Удовлетворившись этими словами, Акаги попыталась сделать несколько шагов, но организм словно взбесился. Остатки сна въелись в ее физическое тело и все еще не желали отпускать ее. Аномальный озноб сотрясал ее с головы до пят, а перед глазами плясали серебряные искры. Воздух подозрительно быстро испарился из ее легких, и девочка рухнула на колени, судорожно пытаясь заглотнуть  порцию живительного кислорода.

18 сентября
Время: 08.17 - 08.22

«Прикончу мерзавца…!»
Акаги зажмурилась, пытаясь унять мельтешащие перед глазами разноцветные точки, и обняла себя за плечи. Она чувствовала странный холод… Он не был физическим, как будто тело пыталось подстроиться под оцепеневший разум. Образы гигантской луны посреди бескрайней пустоты и красивой женщины в белом кимоно, повязанном кроваво-красным оби, как будто выжгли на ее сетчатке.
Однако, Локи оказался хоть на что-то годен. Его надменные высокомерные слова словно проделали в ее голове трещину, через которую со скоростью воздуха, выпущенного из воздушного шарика, испарялись все болезненные призраки снов, на место которых она с превеликим наслаждением напустила убийственную дозу злобы и ненависти. Взгляд ее наконец очистился, но только чтобы вновь подернуться уже привычной багряной рябью. Блаженная ярость вновь возвращалась к ней; девочка упивалась ей, словно божественным нектаром. Это было ее наслаждение, ее наркотик, ее избавление…
И больше ей ничего не нужно.
Акаги не поднималась на ноги, выжидая, когда остатки слабости покинут ее тело. Демон находился на пике радости, впитывая слова Кастера и подогревая спящую в девочке ненависть. Акаги не отвечала на тираду Локи, потому что в какой-то миг её посетила отвратительная мысль, что она дышит одним воздухом с этим самовлюбленным парнем.
Вдруг она почувствовала присутствие Слуги совсем рядом. Его пальцы схватили ее за подбородок и заставили ее лицезреть его ухмыляющееся лицо.
Это было последней каплей. И вызвало цепную реакцию.
Взгляду Локи предстали бурлящие безотчетной яростью красные глаза бешеного зверя и безумный оскал заостренных зубов.
- Не трогай меня…! – рык, вырвавшийся из горла Акаги, был отнюдь не человеческим. Демонические отголоски подобно звуковой волне разошлись во все стороны, чтобы тут же затеряться среди деревьев.
Рука девочки сделала неспешное плавное движение…
- Aam Manus!
… и демонические когти схватили держащую подбородок Акаги руку Слуги. Девочка резко встала и отбросила руку Локи от себя, словно это была какая-то несусветная мерзость. Она вдруг испытала острое желание со всей силы пнуть Локи тяжелым сапогом в лицо. Разум девочки уже представил донельзя прекрасную картину, равно как и звук ломающихся костей, и Акаги задрожала от едва сдерживаемого возбуждения, глаза ее засветились первородным безумием, а на губы выползла улыбка, от которой сердце обычного человека остановилось бы от ужаса.
…Но она сдержалась.
- Не надо, Акаги-тян…
- Убью..!
- Мне он тоже не нравится, оне-тян, но не надо! Не стоит марать руки… Хи-хи, ты и так чумазенькая!
- Я не боюсь замараться, если я тебя правильно поняла…
- Но отмываться же все равно потом придется…
Несколько мгновений Акаги уничтожала Локи взглядом, мысленно подвергая его всем мыслимым и немыслимым мучениям, которые только могли прийти ей в голову. После чего, закрыла глаза, глубоко вздохнула и неимоверным усилием притушила пламя злобы внутри себя. Как бы Локи ни был ей неприятен, он все же был Слугой. Был Кастером, с силой которого нельзя не считаться.
- Я в порядке. Мне не нужна помощь, - бросила она Локи, не оборачиваясь, и направилась туда, где все еще спала Базетт. Как, она еще не проснулась? Взгляд Акаги безразлично скользнул по спящей магессе.
"Я могу стерпеть твои выходки, но если ты еще раз прикоснешься ко мне, даю слово, последнее командное заклинание я приберегу для тебя, Слуга."
Но вслух озвучивать свою угрозу она не стала, а вместо этого начала рыться в своей сумке. Интересно, ей вчера показалось, или где-то в ее недрах затерялась шоколадка?
- Где ты был? Надеюсь, искал способ выбраться из этого времени, а не валял дурака? - мрачно поинтересовалась у Кастера Акаги. Однако, ее личико тут же засветилось от радости, когда она отыскала, наконец, изрядно помятую плитку молочного шоколада.

18 сентября
Время: 08.22 - 08.27

В ответ на "пылающую" грубость Локи только едва заметно улыбался, как маленький мальчик, который горд собою уже потому, что додумался разорить большой муравейник длинной-предлинной палкой. И муравьи не достанут, и пакость сделана. К тому же, недомогания красноволосой девчушки как рукой сняло, быстро и эффективно, то, что доктор прописал. И теперь не придётся тратить время на то, чтобы приводить её в порядок способами магическими. А время вещь ценная, в данном случае особенно, ибо только перемены дают заряд энергии, обещая преподнести что-то интересное.
«Мало же тебе надо, хотя, оно и не мудрено, с такой дрянью внутри только и подкидывай дровишки, гореть будет так ярко»
На вопросы Акаги Локи сразу отвечать не стал, он выдерживал паузу, словно нарочито дразня девочку, потом медленно поднялся с корточек, легонько постучал подушечкой указательного пальца по своей щеке, при этом скосил взгляд куда-то вверх, будто вспоминая, где он побывал этой ночью. Чуть сморщил брови, будто вспоминать оказалось крайне сложно и проблематично.
Но тут проснулась Базетт, хитрый Слуга заметил как она резко встала, будто бы её больно укусило назойливое насекомое, тем самым разбудив раньше времени. Вот именно теперь Локи таки соизволил открыть рот и ответить Акаги, но, конечно как всегда по-своему:
- Проводил время с удовольствием, - при этом он пристально, не мигая, посмотрел на Базетт, - Нет ничего лучше жаркого тела красивой женщины, - слова были тягучими, плавными и игривыми, - Ночью не замёрзла? Было очень даже свежо, вряд ли эта грубая девица тебя грела. Или...грела?, - наглая улыбка скользнула по его лицу.
«А как быстро разозлишься ты?»
Потом Кастер перевёл взгляд на Мастера, и небрежно посмотрел на неё, он испытывал некоторую досаду от того, что хотелось только злить её, как маленькую бестолковую собачонку, дразнить её, и заставлять делать глупости...и пока, не более того. Пока, это лишь одноразовое удовольствие подавляющее скуку. Ненадолго.
- Услуга за услугу, - туманно проговорил он, - Мы должны отправится в замок. И, если мы кое-что сделаем, то она обещала нас отправить обратно. А если она соврала..., - последняя фраза была произнесена тихо, ни как ответ, ни как рассказ, а как мысль, случайно высказанная вслух, - ...то она об этом сильно пожалеет, - кривая улыбка исказила приятное до этого лицо, а в глазах замелькал странный блеск, что он представил себе в тот момент, сложно было представить, но явно он не цветами одаривал Моргану в мыслях.
- В любом случае, это будет интересно!

18 сентября
Время: 08:35 - 08:37

Выдав в свой адрес еще несколько нелестных выражений (все еще мысленно), Базетт вдохнула поглубже, сгоняя остатки сонливости. До нее начало доходить то, что "молчание" барьеров связано с Локи - то есть, не так уж зазорно было то, что она прохлопала их ликвидацию и его появление - по крайней мере, она не льстила себе тем, что он мог бы не заметить столь примитивную защиту. Ни к чему страшному ее невнимательность не принесла - к счастью - да к тому же, Акаги была не из тех, кого нужно оберегать и защищать. Скорей, она сама могла без труда защитить Базетт.
Это стало небольшим - действительно очень небольшим - но все же утешением.
- Базетт, если ты устала, то можешь поспать еще немного. Тебе нужно восстановить силы. Я постою на страже. - подала тем временем голос Акаги, которая тоже не спешила осыпать ирландку упреками за ее заторможенность. Особой мягкости или же заботливости в ее голосе не слышалось - но поскольку слова эти исходили явно не от Юрине, а от второй половины ее личности, их можно было счесть верхом ласковости; Базетт едва не выгнула удивленно бровь, но лишь отрицательно качнула головой, поднимаясь и отряхивая измятый костюм, которому весьма не на пользу была ночевка на ветках.
Суставы похрустывали и жаловались. Базетт и впрямь была не в форме. Человеку, у которого одна рука заменена на протез, это позволительно, но подобные отговорки вовсе не успокаивали требовательную к себе волшебницу. Тем не менее, она отдохнула настолько, насколько это вообще было возможно в полевых условиях, а "досыпание" было бы возмутительным признанием в собственной повышенной бесполезности.
Локи, тем временем, тоже проявил своеобразную "заботливость". И заодно похвастался своими ночными похождениями. Грязные намеки его, по счастью, Базетт не проняли, а подробности не смутили - она уже раскусила провокативную манеру этого Слуги, и кроме машинального желания дать ему в челюсть кулаком, почти сразу отошедшего на второй план, ирландка ничем не отреагировала. Она и ухом не повела, вместо этого предпочитая пройтись туда-сюда по полянке, разминая ноющие мышцы и вслушиваясь в разговор между девочкой и Кастером, в ходе которого осталась вполне солидарна с высказанным мнением Акаги.
«Уж очень удачно и быстро возникает кто-то, способный на такой фокус, как перемещение во времени и пространстве. Хитро. Локи, конечно, и сам это понимает... Пожалуй, он и сам хочет использовать эту свою...женщину. Замок...все равно придется проверить.»
Она сжала левую кисть в кулак, нанесла воображаемый удар - автоматически, проверяя, как движется тело, а затем переплела и размяла похрустывающие пальцы.
- А ты что скажешь, сестренка?  - продолжая быть просто-таки удивительно мягкой для оскверненной демоном части личности, поинтересовалась Акаги, и Базетт повернулась к ней, легонько потирая ладонь о ладонь.
- Думаю, что в замок нам нужно так или иначе - увидеть, что там. - пробормотала она хрипловато - холодная ночь все-таки отразилась немного на горле.
- Если эта женщина глупа настолько, что считает, будто водит за нос доверчивых дураков, это нам на руку. Этому можно даже подыграть. Если она еще раз появится, разузнаем то, что не узнал Кастер ночью, несомненно, слишком занятый ее...жарким телом, а до того будем осторожны, вот и все. Возможно, надо будет также сменить одежду, чтобы не привлекать внимания. Большего сказать я не могу, пока что.

Отредактировано Bazett Fraga McRemitz (14.12.2011 21:28)

18 сентября
Время: 08:45 - 09:00

Краем глаза наблюдая, как Базетт разминает затекшие конечности, Акаги проковыляла к стволу топорщившегося ветками и узловатыми корнями дерева, лежавшего в паре метров от места их ночлега. Где-то за деревьями маячил туда-сюда волк Локи, но поскольку он был вне ее досягаемости, она не стала акцентировать на нем внимание и уселась на поваленный ствол. Сцепив пальцы, девочка, хекнув, потянулась, с неким удовольствием вслушиваясь в хруст собственных суставов. Тут она вдруг поняла, что очень устала, несмотря на то, что чувствовала себя более-менее выспавшейся. Мышцы неприятно ныли, будто тело ее пребывало в сильном напряжении несколько часов подряд. Такое бывало, когда наставница гоняла ее по тренировочным площадкам чуть ли не целыми днями. Но сейчас, если это последствия одного лишь сна… Акаги решила не задумываться о последствиях, если сон повторится. 
Девочка резко наклонила голову сперва в одну сторону, затем в другую, оглашая небольшую поляну резким хрустом, после чего, наклонившись, ослабила ремешки на сапогах и стянула их с ног. Тяжелая боевая обувь брякнулась на землю, а девичьи ножки, избавившись от привычной, но все же тяжелой ноши, с наслаждением вытянулись, поигрывая пальчиками.
Акаги покосилась на Локи и невольно скрежетнула зубами. Мало того, что Кастер даже не соизволил ответить как на ее соображения, так и на соображения Базетт, так он еще стоял, уставившись в призванный магический шар, и попросту их игнорировал.
- Каков хам! – совсем не по-детски возмутилась вдруг подавшая голос Юрине.
- Да черт с ним… Его все равно ничто не исправит.
Акаги вновь невольно задумалась, почему же все так сложилась. Вот она, злобное садистское существо, с неприязнью относящееся к человеческим существам, стала Мастером такой же злобной сущности. Почему она до сих пор оставалась Мастером? Акаги не знала. Возможно, потому что желала получить ответы на вопросы, которые успели накопиться с того момента, как она заключила невольный контракт с этим Слугой. Возможно, просто потому что ей было скучно, потому что она не знала, что дальше делать в этой жизни. Раньше наставница наполняла смыслом ее существование, сейчас же она, словно за соломинку, цеплялась за свое эфемерное стремление добиться того, чтобы Юрине смогла жить с хорошими людьми в хорошем мире. Акаги вдруг задумалась, стоило ли покидать наставницу, пожалуй, единственную, кто любил ее и Юрине больше всего на свете… Но мысль о том, что проще подарить Юрине лучшую жизнь, перерезав самой себе горло, также не оставляла ее. Мысль неприятная, но отнюдь не лишенная смысла.
Теперь же, глядя на Локи, девочка вновь убедилась в том, что создания хаоса не могут уживаться даже с себе подобными. Они держатся вместе до тех пор, пока это им выгодно. Пожалуй, ее отношения со своим Слугой были именно такими. Акаги твердо решила, что покончит с Локи прежде, чем он решит избавиться от нее. Подумав об этом, девочка невольно коснулась метки командных заклинаний на своей правой кисти.
Что удивительно, той, кто умудрился задеть ее, была Базетт. Девушка хоть и относилось к ней и Юрине без видимой неприязни, но Акаги казалось, что Базетт старается держаться от них подальше и лишний раз вообще с ними не заговаривать. Девочка могла понять такое отношение; ни лишенная живого общения Юрине, ни, тем более, она сама, вряд ли могли произвести приятное впечатление, но… Мало того, что Юрине видела в девушке свою старшую сестру… Даже Акаги стало невольно казаться, что перед ней вновь была ее наставнца. Духовно более взрослая, серьезная и сосредоточенная, Базетт, тем не менее, очень на нее походила в глазах Акаги.
И подобная отстраненность причиняла Акаги, абсолютно новую для нее и потому очень ощутимую боль.
- Сестренка? Ты точно в порядке? – участливо спросила Акаги.
Или же это была Юрине… Нет, все-таки…. Что?!
Неприятное ощущение возникло где-то в глубине ее разума и подобно неукротимой черной волне на доли секунды накрыло все ее естество. На краткий миг Акаги показалось, что она была ничем, словно вся ее сущность была растворена в бесконечном космосе. Ее и Юрине…
Ощущение исчезло так же быстро, как и появилось, оставив после себя лишь легкое головокружение и тошноту. Акаги медленно подняла руки и обхватила свою голову, словно та была готова развалиться на части. Что это было? Такого никогда прежде не случалось… Такое чувство, что их с Юрине четкая договоренность скатывалась к неконтролируемому раздвоению личности.
Тем временем, Локи, налюбовавшись чем-то, в своем шаре, сменил свою одежду на рыцарские доспехи. Девочка вовсе не удивилась подобному превращению. Если даже она, владевшая лишь жалким подобием магии, благодаря силе демона могла изменять свое тело, то что уж тут говорить о могущественном маге…
Кастер же, промолчав в свойственной для него манере, развернулся и полязгал в сторону дороги, сделав неопределенный, не то зовущий, не то посылающий их куда подальше жест. Акаги проводила его самым уничижительным взглядом, на который она только была способна.
Соскочив со ствола дерева, Акаги немного подумала и, подцепив за лямку свою лежащую рядом сумку, убрала в нее свои сапоги, оставшись босиком. Девочка не особо беспокоилась о содержимом сумки, когда все потеснила отнюдь не чистая обувь: ее любимое платье так и оставалось порванным и грязным, так что было без разницы сколько на нем будет грязи, когда у девочки, наконец, дойдут до него руки, а шоколадка, туфельки и уцелевшие деньги мирно покоились на дне сумки.
Босые ноги почувствовали под собой прохладную, бугрящуюся корнями деревьев почву и мягкую траву. Акаги не боялась поранить или повредить ступни. Благодаря тайдзюцу, они были настолько натренированы, что девочка могла без особых неудобств ходить даже по битому стеклу. Конечно, сапоги были великолепной грубой силой, но сейчас нужно быть готовой применить любую трансформацию, даже Аам Мовис.
- Пошли, Базетт, - бросила она девушке и направилась следом за исчезнувшим средь деревьев Кастером. Его волк, кажется, отозванный, тоже исчез, но девочка сочла этот факт достаточно интересным, чтобы думать о нем. – Посмотрим, что взбрело ему в голову.

18 сентября
Время: 09:00 - 09:20

Как Локи и ощутил, совсем небольшая кучка облачённых в доспехи замковых стражников, направлялась в деревню, находящуюся неподалёку. Видимо его проделка "дала свои плоды", а может они просто настороже, после появления первой "партии" пришельцев. Но важно ли это сейчас, когда они так кстати? Кастер мысленно сказал Акаги «Ждите здесь», когда что-то шумно обсуждавшая стража оказалось близко, и уверенным шагом направился к ним. Перед замаскированным Слугой возникли четыре человека, не густо, но видимо они полагали, что справятся с подобными тем, что уже пришли. А это значит, что по всей видимости попавшие сюда Слуги были лишены поддержки Мастеров, проще говоря, Мастеров у них не было вовсе. Это скорее плюс...а может, и минус. Просто пока, это было совсем неясно, а чёткого намерения следовать сделке у Локи конечно же не было.
«На месте разберусь»

Пыль, поднимающаяся с дороги пролегающей у окраин леса, пожелтевшие листья деревьев, пожелтевшие от жаркого лета, а не от наступившей осени. И магия, которая вторглась в размеренные будни обычных средневековых жителей. Стражники, конечно, не особо удивились, и приняли Кастера в «мишуре» за своего. Собственно, им долго думать и не пришлось, доспехи троих резко и со скрежетом сжались, выдавив из тел только глухой хруст костей, и раздавив троих из стражников, четвертый же просто упал без чувств. Нет, на него никаких заклинаний не накладывалось, просто стражник этот был довольно юн, и увиденное слишком впечатлило его. После сделанного, Локи вновь обратился к Мастеру: «Идите сюда»

- Лошади ускакали, так что, пойдём своим ходом, тут всё равно недалеко. Базетт, снимай и надевай доспехи того, который...в обмороке, - Локи каким-то командным тоном пробубнил, и стал указывать, что и кому делать, при этом он не трудился объяснять зачем это нужно, - А ты, - он повернулся к Акаги, - когда мы подойдём к замку, сделай грозный вид, и набрось на сея эту веревку, - они кинул ей веревку, которая была у одного из стражников.

За всё это время, в голове Локи будто царила пустота, он не хотел задумываться о том, что его ждёт. Скоро. Совсем скоро. Когда они вернутся... А они вернутся. Возникло стойкое ощущение, будто холодные руки крепко сжимают шею, он даже закашлял. Хорошо, что под шлемом не видно было его лица.

18 сентября
Время: 09:45 - 09:55

"Я убийца" - сказала Акаги, глядя на волшебницу с несколько вымученной, как казалось, улыбкой. "Не вини Юрине", добавила она.
"Ты будешь меня ненавидеть".
Возможно, она была права. Базетт не любила бессмысленных убийств, ей не доставляло удовольствия видеть страдания жертв демонов, и, конечно, ее не радовало то, что, скорей всего, ярость Акаги выплеснется на невинных людей, которые даже не будут угрозой для девочки. Однако если бы она позволила себе ненависть, презрение, если бы позволила себе осуждать - она оказалась бы лицемеркой.
Базетт Фрага МакРемитц убивала с шестнадцати лет, натренировав свое тело фактически до превращения его в живое оружие - настолько, насколько это может сделать человек и волшебник, не обладающий сверхъестественными чертами, способными придавать ему особые способности. Только тренировки, мучительные и постоянные. И грязная работа Ассоциации, работа, за которую запечатывающих охотников презирали все прочие маги, которые оставались в большей степени чистенькими благодаря им. Работой Базетт было убивать тех, кто помещен под Печать, и она справлялась с этим делом старательно и успешно, долгое время, точно отлаженная и заведенная машина для исполнения миссий.
Это было то, что она умела делать хорошо. И еще - Базетт хотелось бы сказать, что в ее задания никогда не вовлекались невинные люди. Хотелось бы, но она не была лицемеркой.
Акаги убивала людей по своей прихоти, но она не была человеком, она была по большей части зверем, необузданным и кровожадным, и в этом не было ее вины - напротив, она даже сумела отделить и оставить незапятнанной часть своей души. То, что делала остальная львиная доля ее личности, было ее демонической натурой. Ее можно было осуждать или винить, но ее отчасти извиняло то, кем она являлась.
Базетт не знала, есть ли у нее такое извинение. И еще она знала, что в этом мире - в этом давно закончившемся времени, неизвестно еще, реальном ли, смерти людей по существу не имеют большого веса. А им нужно было, непременно нужно было вырваться обратно.
Когда Базетт увидела то, что сделал Кастер - она не дрогнула; приходилось видеть и не такое, и чаще всего трупы не были милосердно прикрыты от взглядов искореженным металлом доспехов. Ей не нравилось, но она не стала слишком долго размышлять. Локи делал свое дело - как умел, но делал.
Она уже сделала было шаг к тому несчастному, который остался жив, чтобы заняться, как сказал Слуга, его доспехами, когда Акаги вдруг начала раздеваться.
А потом...превратилась. Несколько ударов сердца - и вместо девочки, которую Базетт держала вчера за руку, когда они пробирались через лес, перед ней и Локи (и бедолагой, лишенным доспехов), стояло видение жуткое, кровавое и прекрасное; даже в ирландских преданиях, кишевших жуткими созданиями, никогда не нашлось бы ничего подобного, а демоны никогда не попадались Базетт в реальной жизни, поэтому ее, наверное, можно было извинить за то, что она впала во временный ступор, глядя, как загипнотизированная, на когтистое, убийственное создание с пламенного цвета гривой.
На то, как это убийственное создание выдрало позвоночник из тела оставшегося в живых человека, и вышвырнуло кровоточащий кусок мяса и костей в кусты.
Транс, наверное, несколько смягчил жуть зрелища - наверное, сделал его чем-то похожим на чрезмерно реалистичный фильм ужасов. Базетт больше ничем не могла объяснить то, что осталась ужасающе спокойна внутри.
Так и не возненавидев Акаги - то, во что сейчас превратилась Акаги, то, в чем, как зернышко в кровавом хищном цветке, все еще пряталась чистая крупица души Юрине.
Вместо этого Базетт, когда эта новая Акаги прошла мимо нее и напомнила про доспехи, банально и молча взялась за выполнение важного процесса маскировки.
Ни минуты больше не думая о злополучном владельце этих доспехов, чьи останки валялись на дороге рядом с теми, кому посчастливилось умереть раньше, не увидев Акаги.
Доспехи ей, в принципе, подошли.