«Не выгорело...» — Локи заливисто рассмеялся, не то чтобы реакция девушки была неожиданной, скорей наоборот, но всё же её поведение богу казалось странным. К чему все эти ненужные церемонии, и ограничения? От жизни нужно получать максимум удовольствия. Иначе...Зачем она тогда вообще нужна? Люди стоят себе различные табу: это нельзя, то нельзя, так невежливо, а так пошло и некультурно, это не эстетично, а это вообще позор на всю семью. Своими моральными установками, эти смертные сами загоняют себя в клетку. Конечно же, они считают, что это делает их лучше, и идеальнее, приближает к эталону доброты и порядочности. Но увы, эти эталоны слишком лживы и эфемерны... Человек это не только разум, но и плоть, вот о потребностях последней они и забывают, и пренебрегают этим. Хотя конечно есть и те индивиды, которые скорей откажутся от разума, чем от плотских утех, но они ничем не отличаются от животных, по сути они уже и не люди даже - это сброд, мусор, который просто не достоин жизни.
Локи смотрел на мир не так как обычный человек, он многое повидал при жизни, и через многое прошёл, жизнь бога была куда более насыщеннее и богаче на жизненный опыт. Поэтому суета смертных ему хоть и была понятна, но была чужда.
Кастер опустил руки, и с хитрым прищуром взглянул на строгую волшебницу. Взгляд его так и оставался прямым и пытливым, смотрящим не только на внешние проявления, а казалось, заглядывающим в самую суть, будто перебирая чужие мысли как игральные карты, которые вдруг начинают переворачиваться и открывать перебирающему свою масть и достоинство.
— И что ты собираешься делать дальше? — спросил он рыжеволосую девушку, — Будешь изучать природу здешних аномалий?

Девушка опять была серьёзной и собранной, это даже несколько раздражало Слугу. Часто бывает так, что раздражает то, чего не понимаешь, или не принимаешь. Хотя это качество свойственно всем обычным людям, но в данной ситуации оно оказалось очень даже актуальным и для бога. Локи слегка насупился, впрочем сделал он это вполне искренне. И так же искренне быстро забыл об этом, натянув на лицо милейшую приторно-слащавую улыбку.
— Может тогда, изучим его? — Спросил он, не особо задумываясь о том, согласна ли девушка «шляться» по аномальным местам с ним или нет. Видимо Локи просто было скучно, и общество волшебницы его развлекало, и видимо пока устраивало.

Но с чего ему понадобилось отправляться к этой аномалии? Любопытство, отчасти скорей так и есть, но была и еще причина, связь с Мастером ощущалась им всё слабее. Нет, Акаги была жива, и вполне невредима, но энергия которая шла от неё, стала получаться Слугой с какими-то перебоями, это-то и сподвигло Локи на вылазку в отель. Перебиваться с «хлеба на воду» ему совсем не хотелось, ибо он очень уж любил шиковать. А сейчас же что? Если он будет бездумно тратить энергию на демонстрацию своих возможностей, то скоро ему придется сидеть на диете. Поэтому разыскать Мастера было хорошей идеей, и если её занесло в эту сферу, то нужно её оттуда достать, и как можно скорее.
— К тому же, со мной это будет гораздо проще, всё таки мои возможности превышают человеческие. И..., — Он хитро глянул на девушку, — ...Я могу гарантировать тебе защиту...пока я рядом, — Его глаза слегка сощурились, и Кастер неторопливо прошелся вокруг Базетт, следя за её реакциями.

Выслушав Базетт, Локи как-то странно посмотрел на неё, на его лице мелькала непонятная мимика, будто он гримасничал, как клоун в цирке. Локи так ещё простоял минут пять, а потом, не выдержав, очень громко стал смеяться. Он хватался за живот, притопывал ногами, держался за спинку кресла, и, действительно, от души смеялся. Всё это время Слуга очень старался сдержать свой смех, его не разозлило столь дерзкое высказывание о том, что его могут убить, напротив, очень даже рассмешило и позабавило. Ну кто она такая чтобы убить его, Бога? Простая смертная, пусть и волшебница. Но разве её волшебство сравнится с волшебством Бога? Ну конечно нет, Локи не видел какую либо хоть минимальную угрозу в этой девушке, даже не предполагал такую возможность. Конечно, более рациональное создание с трезвым рассудком просчитало бы все варианты, и не упускало бы никаких деталей и возможностей. К тому же, можно было узнать больше, и уж потом делать какие-то выводы, но этот Кастер был не такой, он был уверен в своих силах, и поражение от простого человека казалось ему ересью чистой воды. Он конечно мог допустить, что его может убить какой-то другой Слуга, но и тут, он считал, что выкрутиться всегда сможет. Может слишком самоуверенно, но кто поймёт ход мыслей этого Слуги? У него семь пятниц на неделю, и мешок хитростей за спиной.

Перестав смеяться, выпрямившись, и отдышавшись, Локи попытался быть чуть посерьёзнее, и проговорил:
— Убьёшь говоришь? Ну хорошо. Договорились!, — Бодро выпалил он, и подойдя очень близко, шепнул девушке на ухо, — Только, обещай, что сделаешь это меееедленно, — В полголоса, растягивая слова, как горячую сливочную карамель, произнёс он, —  И....с удовольствием!, — Последняя фраза была приправлена изрядной долей пошлости, щепоткой заигрывания, и совсем маленькой, но всё же ощутимой каплей жесткости, для пикантного вкуса.
Потом он опять расхохотался, и развернувшись на девяносто градусов, скрестив руки за спиной, и слегка пританцовывая, пошёл к входной двери. Но не дойдя до неё Слуга остановился, чуть закусил губу, и заискивающе глянул на волшебницу.
— С ветерком или на своих двоих?, — Только и спросил он.

Слова Кастера видимо вызвали некоторое смятение в душе волшебницы, и хоть она довольно быстро взяла всё под контроль, всё же, эмоции в ней хоть и недолго, но бурлили.

«Какая смешная, люди вообще такие смешные».
Они оправдывают свои поступки такой глупостью, лишь бы не считать себя плохими, или чтобы другие их таковыми не считали. На самом же деле, людей всегда завораживала смерть, они с жадным любопытством рассматривают её, не упуская ни миллиметра, ни крупинки, ни секунды. Если им выпадает радость увидеть смерть, то они не упустят возможности полюбоваться ею, хоть и пытаются при этом смешно отворачиваться будто от отвращения, или даже всплакнуть, прикидываясь, что сочувствуют и жалеют того, кому не посчастливилось. Но это лишь лицемерие, люди лгут себе и другим, говоря, что смерть ужасна, и им не выносимо на неё смотреть, в глубине души, они восторгаются ею, они жаждут её....правда не по отношению к себе, им нравится видеть когда она соприкасается с другими.

Пожалуй, дети более искренни в своих чувствах к смерти, они с блеском в глазах отрывают лапки и крылышки насекомым, при этом радостно наблюдая за тем как они умирают. И если если кому-то из маленьких людей посчастливится увидеть дохлую кошку, то ребенок с нескрываемым любопытством поковыряется в ней,  палочкой, а может даже и не побрезгует опустить в гниющие внутренности руку. И никакой зловонный запах не смутит его, и даже ругательства родителей не собьют с пути истинного, и не породят в их головах мысль о том что это плохо. Ну, по крайней мере сначала, потом всё равно их головы забьют нелепыми запретами и табу. Но до этого, они будут радоваться смерти, и принимать её как неотъемлемую и великолепную часть мира.

«Почему же вырастая вы забываете об этом?»
Всё это даже немного огорчало Локи, мало кто из людей искренен и не лжив, все они всегда чего-то боятся.
«Какая жалость...».
Лишь мгновенье, но оно так же быстро улетело, не оставив ничего после себя.
«Впрочем, так даже интереснее. Всегда так интересно рушить их уютные мирки, и выводить их на свет, показывая правду».

— Я отказываюсь перемещаться так, как ночью. Мы найдем другой способ, или же пойдем пешком, — высказала протест Базетт.
— А у тебя что, нет никакого средства передвижения? Повозка? Колесница? Лошади? Ах, хотя в теперешнем мире есть наверно что-то более скоростное и удобное. А впрочем, можно и пешком, я совсем не против поболтать! — выпалил Слуга, понимая при этом, что возможно серьёзная рыжеволосая девушка будет не особо этому рада.

— Пешком, так пешком, - довольно быстро проговорил Локи, будто самому себе под нос, без возражений, без сопротивлений, и без предложений иных вариантов и даже без критики. Да и слова его не содержали каких либо эмоций, то ли ему было всё равно, то ли хотелось побыстрее отправится в морской порт.

— Там наверняка суматоха, но ты наверняка сможешь сделать так, чтобы мы прошли незамеченными, Слуга Кастер.
Слуга многообещающе, и с хитрецой улыбнулся, окинув беглым скользящим взглядом фигурку рыжеволосой девушки.
— Смогу, — сладко проворковал Локи. — Только, вот...не уверен, что тебе понравится выбранный мной вариант решения проблемы, — его глаза хищно заблестели как у кота охотящегося на глупую маленькую мышку. Кастер было развернулся и хотел направится к двери, а потом замер на пару секунд и раскинув руки в стороны, с долей пафоса произнёс:
— А почему мы вообще должны оставаться незамеченными? Почему я должен прятаться по кустам как какой-то мелкий воришка?, — интонационно он выделил слово «Я», — Люди должны любоваться и восхищаться Богами!, — и действительно, всё это время, как Локи получил возможность жить, он то и дело подчёркивал свою, и без того яркую, внешность довольно яркой кричаще-демонстративной одеждой. И выходило так, что вряд ли бы ему удалось остаться незамеченным появись он где нибудь в людном месте.

Речь волшебницы немного удивила Локи, и он даже выслушал её, хотя наверно не потому, что был искренне чему-то удивлён, а скорей потому, что ему нравилось удивляться. Ведь когда перестаёшь удивляться, то жизнь теряет свои краски, стремительно тускнеет и угасает, а так, пусть на мгновенье, пусть совсем на чуть-чуть, он удивляясь жил, удивление заставляло его чувствовать себя живым. Хотя в данной ситуации факт жизни был очень спорен, да, пока у него и было тело из крови и плоти, но он всё еще был лишь призраком. Лишь эхом давно ушедшей эры богов. 
— Правила Войны? Не для того ли созданы правила чтобы их разрушать? Возможно на каких то этапах в них есть какой-то смысл, но рано или поздно, они всё равно себя изживают, и тогда их нужно устранить, иначе под их гнётом не разовьётся ровным счётом ничего, — пусть в данной ситуации Кастер не говорил о правилах Войны, а говорил а правилах как феномене, это ничего не меняло. В сущности, какая разница? Эти правила, другие правила...Правила есть правила.

Локи любил нарушать правила, нормы и законы: правила людей, правила богов, правила морали. Будто вся его жизнь в качестве бога в Асгарде была протестом против чего-то. Но этот протест не был направлен на то чтобы сделать что-то лучше или хуже. Просто видимо такова была его сущность, не выносящая "оков" и "клеток". Почему он должен делать так как того требуют какие-то правила? А если ему хочется совершенного иного. Так почему же он должен себя в чём-то ограничивать? Ну возжелал он чужую жену. Что с того? Ему ведь не отказывали, а если где-то прописано что это плохо. То что ему с того? Ну решил он подшутить пусть и зло над другими богами. И что? Это тоже запрещено? Но какая ему разница? Не он писал эти правила, и он не обязан им следовать.

— И почему люди так злятся и возмущаются когда кто-то ломает эти их...правила?, — рыжеволосый бог чуть заметно нахмурился, но как ни странно сейчас в его словах не было ни кривляния, ни игры, — Мне нисколько не нравится моё положение Слуги, меня это ограничивает и сковывает, — вполне искренне произнёс он. Потом вздохнув добавил:
— Люди уже в это втянуты, и много больше чем ты полагаешь, дальше будет только хуже. Вероятно этот город уже обречен, — может Кастер и не думал это говорить, но сказал, и сказал лишь потому, что ему так захотелось. К тому же, он и сам постарался, сея семя хаоса. Вот только пожинать тот плод, что даст это семя, будут люди.

А вот высказывание о здешних богах, и о почестях заставило его вспомнить о своём прошлом, хотя вероятно не на такой результат оно было рассчитано. Ему всегда поклонялись куда меньше чем другим богам. Волновало ли это его на самом деле? У Локи не было чувства собственного достоинства и гордости, и он никогда не считался с достоинством других. Поэтому он скорее не совсем понимал почему так. Но всё же, волновало ли это его? Удручало ли? Или вызывало зависть? Скорей ни то, ни другое... Да, он вполне самоуверен, да, и самолюбование ему не чуждо. Но если кто-то не признаёт его красоты, или не поклоняется ему, то это его проблемы, и ведь люди это всего лишь люди... Но ответил он только это:
— Не так важно где находится бог и откуда он. Люди поклонялись богам чаще из страха, стоило богу продемонстрировать свою силу, как стадо из-за страха было готово поклоняться ему и почитать его. Лишь страх вами движет, вы боитесь того что вам неподвластно и того чего не можете объяснить.
Так волновало ли? Пожалуй даже нет, в отличии от других скандинавских богов, Локи был просто обделён таким почитанием. А если у него этого не было, то будет ли это для него существенно? Он обладал определённой силой и возможностями, и распоряжался ими как хотел, и жил как хотел. А боги...а боги ничем не лучше людей, они отвергают то, что не понимают, и лицемерно судят других, втайне мечтая делать так же как и ими же осуждённые. Когда-то Локи даже сражался с этими...богами, приближая конец эры богов.

Не смотря на то, что Слуга на время сбросив шелуху ответил волшебнице без насмешки, это его никак не изменило, он всегда оставался непостоянным и меняющимся, таким, каким и был всегда.
— Ну, и что ты тут стала столбом? Лучше поторопись. И вообще, если тебе так нравится учить других, что ж ты не стала учителем?, — он опять кривлялся, это видимо неизменно.

— А разве для этого обязательно нужен талант?, — с легким подшучиванием проговорил Локи, комментируя фразу о таланте и обучении, — Есть те, кто и без таланта рвутся в учителя. — Он жеманно пожал плечами и взглянул на волшебницу.

— Хм, учту, — по лицу Слуги расплылась сахарная улыбка, которая будто пыталась присыпать и замаскировать сладкой пудрой, истинные намерения улыбающегося. Он, конечно, вполне мог последовать тому, о чем говорила волшебница, если это не будет идти вразрез с его желаниями, то есть если его ничто не отвлечёт, то он вполне мог обеспечить незаметность. Всё таки Локи был мастером конспирации и перевоплощения...в особенности перевоплощения.

Наблюдая за тем как Базетт носится с кошкой, словно квочка с цыплёнком, Слуга лишь вяло хмыкнул, и вышел за дверь. День уже начинал приближаться к вечеру, и краски окружающего мира потихоньку теряли насыщенность цвета, но приобретали насыщенность тени. Локи некоторое время подождал волшебницу, и потом они вместе двинулись в сторону ближайшей автомобильной дороги. Не смотря на то, что внешне Слуга, с его размеренными и вязкими движениями, казался каким-то вальяжно-неторопливым, мысли же его в судорожном темпе пытались рассчитать тот момент, когда ему придётся совсем туго. Пока, конечно, не стоял вопрос об энергетическом голодании, всё же, не так давно он очень даже плотно "пообедал" в дорогом отеле. Но всё же, с Мастером как-то попроще будет, не придётся впопыхах заглатывать более или менее подходящие первопопавшиеся и порой плохоперевариваемые «куски пищи». Слугу еще занимала пара-тройка насущных вопросов, которые он с удовольствием «смаковал» по дороге, при этом ухитряясь подмечать то, что он видел вокруг, ну и естественно, при этом не упускать из виду свою спутницу. Локи всегда походил на забитый "до верху" различного рода информацией информацией жесткий диск компьютера, и это диск имел любопытное свойство, которому бы позавидовали любители техники, свойство увеличивать свой объём по мере надобности, то бишь по поступлении все нового содержимого. Причем, содержимое было столь разношёрстным и разноформатным, что диву даёшься, как это всё может уживаться вместе. Но в этом Слуге уживалось, и даже не конфликтовало друг с другом. Такая вот постоянная начинённость информацией постоянно сопровождала Локи.

— А что тебе доставляет удовольствие?, — Кастер вопросительно и с любопытством посмотрел на Базетт, и даже не удосужился уточнить, что он имел ввиду. Конечно же, для него понятие удовольствие было частью жизни, люди же скорей понимали бы это как — хобби, увлечение, ну или просто что-то, что им нравится делать. Для Локи же спектр того что может нравиться был крайне широк, и не задеваем моралью. Хотя тот факт, что вопрос, который был задан, звучал несколько двояко, и мог не правильно истолковаться, Слуга понимал, но вот существенного значения этому не придавалось.

Как ни крути, но приказ отданный с помощью Командного Заклинания, для Слуги является абсолютным. Слуга, конечно, может посопротивляться некоторое время, если приказ противоречит его личным принципам и убеждениям, но всё равно сопротивление будет недолгим и подчиниться придётся. Ощущение будто, это, совсем недавно полученное тело, перестало подчинятся, получив программу следования, оно мобилизировалось, и было готово к отправлению. Не смотря на то, что Кастер и так намеревался переместиться к своему Мастеру, подобное дёрганье за поводок его очень разозлило. Злость буквально полыхнула внутри, опаляя мысли, чувства, восприятие, превращая в тлен ту размеренно-спокойную игривость, в которой Локи буквально жил несколько секунд назад.

«Какая сволочь ей рассказала?!», - будто раскатом грома пронеслось внутри, эхом спотыкаясь об обрывки реальности. Хотелось сопротивляться, Слуга внутреннее сжался будто пружина, его буквально трясло от негодования, и нежелания перемещаться куда-то таким образом, только всё равно он ничего поделать не мог, кроме как подчиниться.
Думать было особо некогда, да и сопротивляться такому долго крайне сложно, даже по сути невозможно, так что Локи быстро схватил Базетт, перекинул её через плечо и поминай как звали. Зачем ему понадобилось брать с собой Базетт? Ну, вопрос конечно интересный, и, конечно,  явно не из доброты душевной, или чувства долга, раз вроде как пообещал защиту, нет, всё не то. Слуга вёл себя как маленький эгоистичный ребенок: увидел игру, захотел игрушку, забрал игрушку. Долго ли его еще будет устраивать эта игрушка неизвестно, всё же изменчивость и непостоянство были с Кастером всегда, и не давали четко определить что либо.

Другое измерение. Англия. Лес близ деревни

4 Августа;
Время: 15.00 - 16.00.
Какое же приключение ему довелось пережить, прежде чем стать полноправным Слугой; какие чувства и эмоции довелось испытать, в каких битвах поучаствовать! Пусть тот волшебный мир был лишь одной из параллелей, в сердце Диармайда навсегда останутся воспоминания, где они с Сэйбер бок о бок прокладывали путь к истине, сокрытой за множеством таинственных и волшебных преград величественного замка - гордости Великобритании, расположенной на материке, соседствующим с его родной Ирландией.
   Расставшись с попутчиками, Диармайд очень надеялся вновь повстречать юную воительницу, и повстречать уже не в дружественной атмосфере, а в противоборствующей, как подобает встречать друг друга Героическим душам в ритуальной битве, именуемой войною Святого Грааля.
   «Полагаю, она тоже с нетерпением будет ждать того момента, когда мы сможем вновь скрестить наши оружья. О более благородном противнике мне и мечтать не приходилось. Искренне надеюсь, Сэйбер, что ты найдешь себе мастера - достойного мастера!, - вместе с которым бок о бок проложишь свой путь вплоть до момента нашей с тобою встречи».
Подобная мысль могла вызвать на безмятежном лице ирландского воителя намек на улыбку, улыбку достоинства, даже торжества, но вальх предпочел оставить её в мыслях, умиротворенно следуя за женщиной, которой парой мгновений ранее честью поклялся в незыблемой верности. Ему казалось, что именно с ней он сможет выполнить свой долг, тот самый, который уже дважды был нарушен при самых печальных, драматических и трагических обстоятельствах, которые бременем нависли над молодым воином, словно мрачная туча, оставляя в беспокойстве и неприятии. «Эта женщина... Базетт, мой Мастер... она не Финн МакКумал, не Кайнет Эль-Миллой Арчибальд, у неё поистине доброе сердце, я чувствую это. И я уповаю, что смогу сослужить ей достойную службу! Это то, чего я желаю, то, ради чего я заключил с ней контракт. И я не подведу, Мастер, клянусь всем, что у меня осталось!»
   На подступах к особняку магессы Диармайд осмотрелся в округе и, не заметив ни единой души, материализовался. Кирпичная постройка на вид казалась уютной, хотя в окнах вальх приметил гнетущую темноту, впечатление от которой усиливалось мрачной листвою соседних деревьев, сквозь которую едва ли просачивались лучи проступившего сквозь неплотные тучи солнца. Мокрая трава под ногами вещала о недавно прошедшем дожде.
   — Что ж, Мастер, - на мгновение прервал Диармайд тишину пригорода, - полагаю, разумнее всего нам сейчас отдохнуть. Я потратил слишком много энергии за минувший день, и на твоем лице заметна тень усталости. - Он на мгновение опустил взгляд, словно виноватый, - Мне потребуется много энергии, и дабы твоё здоровье, Базетт, было вне опасности, я даже настаиваю на том, чтобы ты хорошо выспалась. А после же, с твоего позволения, мы поговорим, обсудим все насущные детали.

Отредактировано Diarmuid Ua Duibhne (12.09.2012 15:21)

Уютный трехэтажный особняк Базетт рисовал картину отчужденности и давно покинутого места не только своим видом снаружи, таким же он предстал взору Диармайда изнутри: изрядно покрывшийся не первым слоем пыли старинный интерьер ясно говорил, что последний раз им пользовались очень и очень давно, а скрипучие, словно растревожено ворчащие половицы отзвучивали от мрачных стен протяжным эхом, утихая где-то в глубине тонущих в полумраке коридоров. Кое-где даже просматривалась нависшая пыльным облаком паутина. Молодому воителю это место напомнило хмурую лачужку старины Ангуса, что располагала близ Бруга на Бойне. Старый волшебник тоже никогда не следил за порядком в своем доме, а пыль и паутина давно стали частью привычного интерьера, с которым мудрый чародей свыкся почти так же, как и с различными свитками - эдак мемуарами, - разбросанными где попало и небрежно понапиханными меж старинных фолиантов, рядами уместившихся на широких книжных полках. Подобная атмосфера могла стать причиной тоски и уныния, но только не для Диармайда, частенько захаживающего к своему приёмному отцу, но прежде всего доброму другу.

  «Нет, похоже я ошибся. И мы здесь не одни», - мысль легла тенью интриги на прекрасном лице ирландского воителя, и ему захотелось поскорее узнать, кем же был тот единственный обитатель, кто, спешно шурша мохнатыми лапками, уже выскочил к ним на встречу и сразу с теплом и кошачьей лаской прильнул к ногам своей хозяйки. «Питомец, значит?»
  - Выглядит счастливой… и голодной, - заметил вальх, наблюдая радостную моську кошки, оказавшейся в руках своей хозяйки, и, приблизившись, сначала осторожно, стараясь не напугать ласкового питомца, приветливо почесал за мохнатым ушком.

  Надо признать, Лансер был приятно удивлен. До встречи с Базетт он обзавелся далеко не положительным мнением относительно современных магов: что Кайнет, что его супруга Сола - оба до мозга костей были приверженцами исключительно строгих традиций, бытующих в мире волшебников. Для них, казалось, не существовало тех привычных мелочей, что приносят радость обычным людям. Например, эта кошка. Сложно представить современного волшебника, кто бы пропитался любовью к обычному животному. Именно, для них это лишь "обычное животное", неинтересное, бесполезное создание. Кайнет, вероятно, так бы и выразился. Но Мастер была другой. Пусть её корни происходят из благородной династии магов, Диармайд мог поклясться, что волшебница едва ли разделяла их взгляды на вещи из мира, чуждого магии. Это, надо признать, очень необычно, даже привлекательно.

  Оторвавшись от прежних мыслей, вальх попытался освежить в памяти события, имевшие место быть до приключений в Британии. Да, сразу после неожиданного и достаточно странного призыва, он, пытаясь разобраться во всем и отыскать мастера, наткнулся на нелицеприятную ситуацию, где слуга, такой же бесхозный как сам Диармайд, придавался скверным деяниям, нападая на обычных смертных. Воочию наблюдая сию несправедливость, благородный фенний, движимый великими идеалами и прежде всего зовом чести, не смог пройти мимо и спешно принял бой, одержав нелегкую победу над злодеем. Но его запас магической энергии, прежде невеликий, истощился до чрезвычайно опасного минимума, и Диармайду пришлось немедленно принять форму духа и удалиться. Теперь же, когда Базетт напомнила об этом, он искренне устыдился собственной неучтивости: «Ведь тогда я даже не сознавал, что это стало нашей первой встречей!»
  - Прошу простить мне моё невежество, - поспешил ответить Диармайд, виновато склонив голову, - Я сам виноват, что не принял твою благодарность. После битвы с тем Слугою, я был близок к тому чтобы исчезнуть... Стыдно признать, но тогда инстинкты сработали быстрее мысли.
«…и я не мог исчезнуть, не исполнив того, что способно успокоить раны, оставленные теми нелегкими временами».
После он поднял взгляд к волшебнице и с благородной улыбкой ответил: - Я с честью принимаю твою благодарность и обязуюсь, что впредь не позволю себе прежней неучтивости.