Во сне одет по-старому: Серый форменный китель, лишенный знаков различия, черный плащ с белым узором по краю, скрепленный на груди фигурной пряжкой, тонкая белая рубашка, серые брюки, черные туфли, белые перчатки (на обеих - алхимический круг-медиатор).

Холодные безжизненные звезды беспристрастно взирали на него. Обманчиво бесконечное пространство мертвого космоса давило со всех сторон, заставляя забыть о себе, почувствовать собственную ничтожность. Не в силах побороть охватившую его дрожь, Телемах медленно повернулся и почувствовал, как кровь холодеет в его жилах.
Перед ним полыхало воспаленное больное око, красная громада умирающей звезды.
Нет, только не это.
— Эй, Телемах, чего такой серьезный? Чернота, пустота - здесь же просто море безудержного веселья!
Телемах медленно повернул голову, молясь всем богам, в которых он не верил, чтобы ему это лишь послышалось.
— Ого, вот это взгляд, любо-дорого смотреть, — возникший из мрака космоса Рукус Телади присвистнул и сложил руки на груди. — Это же я, пусть и не совсем живой, но все-таки старина Рукус!
— Не может быть... — пробормотал Телемах, в неверии качая головой. Сейчас ему казалось, что все его естество представляло собой черную, липкую и чудовищно тяжелую жижу, а всплывшие из нее на поверхность эмоции были просто неописуемы.
— О, я помню эту обсерваторию, — произнес Рукус и, вздохнув, осмотрел искусственные космические дали. Свет звезды резко очерчивал его лицо, создавая жуткие глубокие тени. — Нам было лет по десять, когда нас водили сюда на экскурсию. Тогда еще Дидо потерялась. Мы ее все искали, а она, дурочка, поперлась к Лебедю, захотела посмотреть на Альбирео. Помнишь?
Телемах промолчал и даже не пошевелился. Рукуса это, однако, нисколько не смутило.
— А еще, когда тебе выделили лабораторию, Нефис раскопала где-то проектор и пленку с одним старым фильмом. После его просмотра ты так увлекся Юпитером, что проводил здесь целые дни, наблюдая за его вечными штормами.
Телади устало рассмеялся, словно вспомнил старую шутку, и вновь тяжело вздохнул.
— Ах да. Еще здесь ты меня убил.
Каменное лицо Телемаха побледнело. Он знал, что к этому все и идет. Алхимик невольно отступил, когда Рукус, ухмыляясь, пару раз кивнул головой.
— Знаешь, Телемах, я другого от тебя ожидал. Я не думал, что мой лучший друг без всяких раздумий прикончит меня, даже не попытавшись помочь.
— ... Почему ты здесь?
— Почему? — Рукус от души расхохотался. — Брат, это место у тебя в голове, я у тебя в голове, ты сам у себя в голове... Тебе не кажется, что этот вопрос стоит задавать в первую очередь себе?
— Значит, ты мой внутренний демон...
— Эх, Телемах, так сложно признать свою совесть? Это, конечно, неправда, но относительно близко к истине. Хотя тебя можно понять, ты же алхимик. Все что угодно, но только не совесть. кстати странно, что здесь нет Нефис. Она бы тебе тоже много чего сказала. Впрочем, тебе виднее. Итак, почему ты прикончил меня?
— Не было... ты был потерян, у меня не было выбора! — в сердцах воскликнул Телемах.
— Бзззз, неправильный ответ! Ты прекрасно знал, что мое состояние было обратимо. Дело оставалось за малым, обездвижить меня и дождаться Сион, а уж она на вампиризме собаку съела. Но нет, ты предпочел убить меня. Знаешь, почему? Потому что тебе ЗАХОТЕЛОСЬ, Телемах! Ты безумец. Кровь Апостола никогда не проходит даром для обычного человека. Может, ты никогда не пробудишь в себе этого, но оно всегда будет таиться в тебе. Предок зажег искру, он отравил твой разум, ты чувствуешь аромат гнили. И рано или поздно ты сдашься. Впрочем, не отчаивайся. Мы все безумны, в той или иной степени, идеально чистого разума не существует.
Телемах продолжал отступать, недоверчиво мотая головой. глаза его вылезли из орбит от ужаса. С губ слетало неразборчивое бормотание.
— Нет... не так... я не... просто... ты... ты не настоящий! Уйди! Прочь из моей головы! — наконец, сумел выкрикнуть Телемах, но было поздно. Рукус вдруг резко рванулся вперед. Пальцы его скрючились и вцепились в горло алхимика, с легкостью поднимая в воздух. Телемах захрипел, но был не в силах сопротивляться, а Рукус лишь сильнее сжимал пальцы.
— Знаешь, Телемах, я думал, мы с тобой культурно побеседуем, но мне это надоело, — прошипел он. Лицо его было искажено яростью. — Ты создал меня, потому что чувствуешь вину за содеянное. Хочешь страдать? Так СТРАДАЙ!
Пальцы свободной руки Рукуса резко вонзились в грудь Телемаху, погружаясь все глубже...

Возвращение в реальность не избавила его от боли. Наоборот она лишь усилилась, запульсировав во всем теле. Телемах застонал. Сон быстро перерос в тяжелейшую форму галлюцинации. Она была такой сильной, что тело алхимика поверило в собственное ранение и невольно начало перестраиваться, чтобы соответствовать этой "истине".
По рубашке на груди Телемаха начало расползаться кровавое пятно.

Отредактировано Telemach die Vandelstam (30.03.2015 22:12)