Солнце
Место:
Время:
Участники: Рэйвен Резерфорд, Уингейт Вагнер
Краткое описание: о зеркалах и крепости веры.
Примечание: —

В самом идеальном зеркале, мы видим все свои недостатки.
Поэтому, мы предпочитаем обходить такие зеркала стороной.

Пожалуй, нет ничего хуже, чем ожидание. Оно своими тоненькими пальчиками скребётся где-то там, внутри, упорно отдирая слои самообладания, а еще оно умело выхолащивает самоуверенность, какой бы она не была, будто обесцвечивая её и превращая в одно сплошное серое волнение.

Темноволосая девушка, стоявшая рядом с большой резной дверью, местами покрытой золотым напылением, медленно, как по наитию, потянулась к небольшому серебряному крестику, висевшему на шее, и крепко сжала его ладошкой. Острые края холодного крестика, больно впились в кожу, но казалось, девушка этого не заметила, или этого было просто недостаточно, чтобы отогнать от себя неуверенность.

Сегодня должны были взять кого-то из двух. И свои шансы девушка оценила как три процента. Не то чтобы она себя считала хуже того, другого, просто Церковь далеко не то, чем может казаться, и здесь тоже встречаются людские пороки, и ничуть не реже, чем в мирской суетности. Её «конкурентом» был сын одного из старейшин, и их семья была очень известна в церковных кругах, еще бы, уже не одно поколение, из неё выходили одни из лучших экзекуторов. Теперешним главой этой семьи был Теодор Лютер Вагнер, о его доблести и вере даже легенды ходили, а молодые экзекуторы им восхищались, и хотели стать такими же борцами с ересью как и он. Его первенец, старший сын — Уингейт Дитрих Вагнер, многое унаследовал от отца.

«Казалось, его вера озаряет своим светом даже самые темные уголки души. Будто бы он может этим светом исцелить и подарить другим веру в Бога, и веру в жизнь. Его статный силуэт буквально разрезал своей уверенностью всё пространство вокруг себя, он, действительно, достоин больше чем я. Только таким должен быть настоящий экзекутор. Но порою, мне кажется, если я попробую прикоснуться к этому свету... нет, даже если я только лишь подумаю о нём, он сожжёт меня дотла. Я всегда старалась держаться от него подальше, неловко прячась за чужие спины. Случайно столкнувшись с ним взглядом, меня будто обжигала огнём его приветливая улыбка. Среди часто хмурых служителей Церкви, он как Солнце. Только меня оно совсем не греет.»

Он пришёл позже, нет, он не опоздал, просто девушка, которая была младше его, пришла раньше. Девушка принадлежала к известной в Англии семье магов, и носила фамилию Резерфорд. Маг в Церкви? Возмутительно! Но нет, дар семьи был в Духовном Целительстве, Церковью он не воспринимался как ересь. И всё же, чтобы быть принятой в лоно духовной обители, девушке пришлось умолчать о том, что она знает больше, и магия ей совсем не чужда. Но от применения чего-то большего она отказалась, оставив при себе лишь то, что было угодно Святой Церкви.

Уингейт зашел в просторный холл, и сразу ленивый полумрак резво разбежался по углам, и забился в самые глухие и темные щели. Завидев приветливую улыбку глаз, узнавших её, девушка сделала пару шагов назад, и вжалась в наступающую ей на пятки стену. Прятаться было некуда. Он всегда здоровался кивком, и улыбался. Он улыбался всегда, порою только одними глазами, порою привычным жестом, и даже глухим стуком ботинок о холодный каменный пол. Он мог ободряюще хлопнуть по плечу, и поблагодарить за свой проигрыш. Уингейт считал, что если он проигрывает достойному сопернику, то вправе этим гордиться. Злобы в нём не было, хотя в бою он превращался в чистую ярость. Такую чистую, что она не становилась греховной.
.
— Рэйвен...  — Обращению не суждено было стать озвученным полностью.
— Они кого-то ждут. — Не дожидаясь окончания вопроса проговорила девушка.
— Не думаю, что тебе стоит переживать. Они непременно возьмут тебя.
Рэйвен почему-то после этих слов стало невыносимо, лучше бы он вел себя как соперник, тогда бы он дал ей возможность защищаться и нападать. Вместо этого он даже готов был уступить. Но будут ли его спрашивать? Всё уже и так решено, и не стило устраивать этот дешёвый спектакль. Отвернувшись куда-то в сторону, девушка явно пыталась дать понять, что беседу она вести не намерена. Взглядом она искала что-нибудь: трещину на стене, след чьей-то прорезиненной подошвы на полу, запылившуюся вазу без цветов, сколотый угол деревянного стола у соседней стены. Лишь бы не смотреть на него.

Внезапно, она ощутила его горячую руку на своей, почти застывшей, и голос:
— У тебя кровь. — Будто жаром обдало, почти больно. Он разжал её руку сжимавшую крестик, и не отпуская, стал увлекать за собою.
— …. — Даже не смогла что-то сказать, ноги стали как ватные, а сопротивляться получалось плохо.
Уингейт собирался отправится в медпункт, а тот был совсем недалеко, она поняла это не сразу, но осознав резко отдёрнула руку, будто от горячего чайника. Что за легкомыслие? Сейчас совершенно не до того.
— Сама справлюсь. — «Немного уличной магии» и всё. Не проблема же. Да и лучше сама.
— Как хочешь. — Он добродушно улыбнулся. — Но у меня бы получилось лучше. — Это он так шутил, отчасти, ведь применение магии всегда вызывало у него усмешку. Будто бы это было сущей глупостью. 

И тут дверь распахнулась, их пригласили войти.

Такой яркий свет обычно вызывал в ней чувство неполноценности, от чего хотелось тут же убежать. Своя то вера таяла. Потихоньку. Каждый день. А может, её и не было никогда?