4 августа
Время: 09.17 - 09.35

Особняк семейства Даркхолм

Несмотря на то, что время уже подходило к полудню, на улицах района Мияма встречалось совсем немного людей. Изредка Телемах встречал случайного прохожего, спешащего по своим делам или же пару-тройку молодых людей – юношей или девушек – одетых в однотипную форму, очевидно, учащихся местной школы, посещавших ее по делам кружков или клубов. Поэтому Телемах мог относительно спокойно беседовать с Райдером негромким спокойным голосом, умолкая, едва поблизости кто-то оказывался.
- И так, и так. У меня есть уже есть один наблюдатель, - проговорил Телемах, отвечая на вопрос Слуги. – Я кукловод и смогу создать еще, если потребуется…
Молодой алхимик шел медленно, сосредоточившись на ощущениях в своих Магических Цепях, надеясь почувствовать возникшую где-нибудь аномалию, но пока ничего не происходило. Лишь зарождающийся туман мутной пленкой накрывал улицы, угрожая вскоре значительно снизить видимость, что по мнению Телемаха, совсем не шло им на руку. Юноша нахмурился, вновь подумав, что он бесполезен как Мастер. Ему уже давно стоило составить план действий, разработать какую-то стратегию, а не бродить по городу, ссылаясь на поиск информации. Райдер оставался спокоен и бесстрастен, однако Телемах всерьез сомневался, одобряет ли воин его действия и вообще их вынужденный контракт.
«О чем я только думаю... Ну разумеется, не одобряет. Призван неизвестно чем, связан с совершенно посторонним волшебником… Довольно неподходящие обстоятельства для благожелательных взаимоотношений.» 
Сейчас  же Телемах хотел кое-что проверить. Еще вчера, в выделенной ему комнате особняка, перед тем, как погрузиться в сон, название «Фуюки» показалось ему смутно знакомым…

«------ Если вы вдруг окажетесь Японии, по делам или просто так, побывайте в префектуре Хёго. Там находится Фуюки, город, в котором я живу. Вы  кажетесь мне очень интересным человеком и приятным собеседником, пусть даже наше общение сводится всего лишь к письмам, поэтому было бы замечательно, если бы вы навестили меня. Сейчас я расскажу, как меня найти…»

Точно. Здесь же живет она…

Зная Дэмиена, Телемах рассудил, что юноша не успокоится, пока его семья и прислуга не соберутся и не покинут особняк, так что пара свободных часов у них с Райдером наверняка есть.
- Я хочу кое-кого навестить, Райдер, - негромко произнес Телемах, остановившись. Уже основательно сгустившийся туман воспользовался возможностью и тут начал опутывать его своей белесой пеленой. – Она член Ассоциации Магов, и это ее родной город. Наверняка, она может что-нибудь прояснить, касательно странного состояния Фуюки и сложившейся обстановки… - молодой алхимик сбросил сумку с плеча и, раскрыв ее, начал искать в ней нужный ему предмет, продолжая бормотать себе под нос:
- Нам все еще нужен металл, чтобы сделать тебе клинок… Но где же его взять? Не столбы же фонарные преобразовывать… Да и прямо посреди улицы… Кстати, Райдер, - обратился Телемах к Слуге, почему то захотев спросить у него одну вещь, - могу я спросить, почему ты сражаешься? Ты был призван Граалем именно для этой цели, но ведь всегда есть какая-то причина?

Отредактировано Telemach die Vandelstam (24.01.2012 23:15)

4 августа
Время: 09.35 - 09.55

- Спасти мир, значит, - едва заметно улыбнулся Телемах, услышав ответ Слуги. – Как благородно.
Нет, он не насмехался над Райдером. Гесер, казалось, был абсолютно лишен эмоций и пороков, которые, по мнению большинства алхимиков Атласа, отравляют человека, начисто лишая его возможности достичь феномена «совершенного разума». Чувства и эмоции порождают в человеке ненужные и бессмысленные желания: богатство, слава, власть, любовь… Из уст Райдера же желание «спасти мир» звучало как нечто абсолютное, само собой разумеющееся. Ведь настоящие герои рождаются и умирают именно для того, чтобы спасти мир, и раз такой герой вновь появляется в этом мире, иного желать он просто не может.
Телемах вдруг задумался.
«А есть ли желание у меня?»
Нет… Телемах достаточно много узнал о Граале. Достаточно много, чтобы возненавидеть его. Этот феномен одним лишь своим существованием с пугающей неотвратимостью обнажал гниль человеческого естества. То, на что Телемаху порой отчаянно хотелось закрыть глаза. И желание Телемаха теряло смысл, потому что даже Грааль не был способен его осуществить.

Ничто не может вернуть мертвых к жизни…

Молодой алхимик сообразил, что он и находившийся в призрачной форме Райдер остановились возле обычного фонарного столба. Намек коснувшегося столба Гесера был довольно прозрачен, и Телемах, оглянувшись и удостоверившись, что вокруг никого не было, а уже основательно сгустившийся туман вставал непроглядной пеленой уже на расстоянии порядка десяти метров, подумал: «А почему бы и нет?»
- Райдер, у тебя не найдется…? Хотя чего я, дурак, спрашиваю…? – рассеянно пробормотал алхимик и, раскрыв свою сумку, начал в ней рыться, пока не извлек оттуда кусок крепкой кожи и небольшой ножик из алхимического серебра для работы с ингредиентами. Как ни крути, но примитивная «средневековая» алхимия была довольно эффективна в своей грубой простоте. Сняв перчатку, Телемах аккуратно взрезал кожу на ладони тонким лезвием ножа и кровью вывел символ, позволявший распознавать структуру предмета и вносить в нее изменения. Обретя мистический смысл, алая жидкость моментально засохла, словно въевшись в кожу ладони, готовая к использованию. Взяв в руку кусочек извлеченной из сумки кожи и еще раз удостоверившись, что поблизости никого нет, Телемах прижал его ладонью к холодной поверхности столба и закрыл глаза, сосредотачиваясь на физической материи. Структуру металла и кожи алхимик знал, как свои пять пальцев, так что весь процесс обещал занять не дольше нескольких секунд.

Поиск материала… Анализ… Анализ… Анализ завершен… Поиск критических структурных связей… Разделить… Отсечь… Перенаправить… Приравнять лишнее к пустой величине… Воссоздание новой структуры…

На краткий миг округу озарила яркая вспышка, а спустя секунду на траве уже лежал бесхитростный, но крепкий и добротный меч с такой же бесхитростной, но крепкой кожаной перевязью. Подняв клинок с земли, Телемах приладил его к своему поясу, после чего убедился, что плащ надежно скрывает его от посторонних взоров.
- Ну, это лучше, чем ничего… Пока ты в призрачной форме, я буду носить его. А теперь…
Магические Цепи Телемаха активировались, прогоняя по себе прану. Молодой алхимик негромко произнес стандартное заклинание направления, добавив к нему еще одну строчку, которая аккуратным почерком была выведена в конце письма. Подробный путь до места назначения мистическим образом предстал перед его взором и прочно въелся в память, словно он ходил по нему каждый день в течение многих лет.
«Что ж, Этсу-сан… Встречай дорогих гостей…»
- Идем, Райдер, - произнес Телемах и уверенно зашагал по дороге, растворившись вскоре в густом тумане.

Пригород. Дом Хасэгавы Этсу

Отредактировано Telemach die Vandelstam (02.02.2012 00:51)

4 Августа
Время: 15.30 - 15.50

***
— Эй, у вас все в порядке?
— Иди к таким-то химеровым отродьям, ты кусок де…

Не успела Акаги договорить щекочущее язык оскорбление, как перед участливо склонившимся над ней случайным прохожим возник Локи с его вечной ухмылкой на лице:
— У подруги моей сестренки было небольшое празднество, и она немного перебрала. Вот, веду ее домой, а то родители с меня шкуру спустят, — сказав это, Локи подхватил Акаги под локоть и с напускной заботой поднял девочку с холодного асфальта. Акаги хотелось со всей дури двинуть ему в челюсть, но вместо этого она кое-как встала на ноги и молча помахала ладонью перед прохожим, показывая ему, чтобы тот шел куда подальше.  Оскорбленное выражение на его лице сменилось понимающим, и он, кивнув Локи, пошел своей дорогой.

Проводив прохожего неприятным взглядом, Акаги дернула рукой и сбросила с нее пальцы Кастера. Хитрец, однако, меняет личины, словно перчатки. Она только сейчас заметила, что Слуга щеголял в дорогом на вид светло-сером пиджаке с лёгким отливом поверх черной рубашки, темно-бордового цвета галстуке, классических синих джинсах с потертостью и черных туфлях. Раздраженно фыркнув, Акаги, тем не менее, удержалась от сарказма и побрела по улице, кое-как переставляя ноги. На грызню у нее просто не было сил.

Негромкая матершина девочки делала взгляды прохожих все удивленнее, а ухмылку Локи – все шире, но она ничего не могла с собой поделать. Боль скорее раздражала ее, нежели причиняла дискомфорт.

Она не знала, как дело обстояло тогда с остальными, но межпространственная чревоточина успешно высадила ее в паре метров над кронами деревьев прилегающего к городу леса. Но случай наделил Акаги крепким телом. Как сказала бы ее наставница, хвала Создателю. Стремясь в объятия бренной земли, девочка тогда переломала кучу веток, насажала себе кучу ссадин и порвала всю одежду, пока, наконец, позорно не разлеглась на земле. Уже чуть затянувшийся разрез на руке раскрылся вновь и осчастливил девочку ноющей болью.

Если прочим ее «попутчикам» тоже досталось, то она не придала этому особого значения. Не прошло и нескольких минут, как все они разошлись, каждый выбрав свой путь. Коротышка-Сэйбер скрылась первой, выводивший Акаги из себя Лансер стал Слугой Базетт и остался подле нее. А Базетт… Скажем так, с ней прощаться было сложнее всего. И не столько самой Акаги, которая видела в ней повзрослевшую Асагами, сколько Юрине, которая разрыдалась, стоило ее лишь выпустить на волю. МакРемитц оказалась одной из немногих, кто узрел ее истинную суть и не отвернулся, и девочке даже было немного жаль, что она согласилась с ней на то, чтобы разойтись. Она знала, что стоит им исчезнуть из поля зрения друг друга, они тут же станут врагами, как того требует эта химерова Война. Зато теперь они хотя бы не станут с ходу грызть глотки друг другу при следующей встрече. Акаги не хотела этого, во-первых, потому что несколько симпатизировала магессе, во-вторых, потому что Базетт вполне могла изрядно потрепать и даже прикончить ее. Уступая ей в грубой силе, эта женщина компенсировала это огромным боевым опытом, смешанным с основательно забрызганным кровью прошлым.

Но дело было не в том, что ее (Акаги сама не поверила, что подумала такое) расстроит уход Базетт, и не в том, что рана выводила ее из себя… Девочку беспокоило ее душевное состояние: тревожные сны, внутренний разлад с собой и с Юрине… В ее душе словно была пробита брешь, сквозь которую медленно просачивалась в никуда ее жизненная энергия. И с каждой новой раной, физической или духовной, ей становилось все труднее оправляться.

Амакура… Акаги уже довольно давно осознала, что принадлежит к этому клану, но его суть до сих пор оставалась загадкой. Все что она знала о нем – таинственная женщина, одетая в белоснежное кимоно и кроваво-красное оби, из ее сна и девочки-близнецы Каэдэ и Канадэ, отступницы клана. И еще она знала, что с подростками Амакура на их пятнадцатый день рождения случается… нечто. Нечто, что превратило Каэдэ в опустошенную оболочку, прикрытую маской добродушия и жизнерадостности, а Канадэ осчастливило проклятьем всевиденья и жуткими кошмарами на всю жизнь.

И еще Акаги понимала – ее пятнадцатый день рожденья тоже не за горами…

Девочка покачнулась и зацепила тянущийся слева от нее забор раненой рукой. Кое-как сдержав рвущееся из груди рычание, она наткнулась взглядом на бордюр, отделявший проезжую часть от тротуара, и тяжело опустилась на него. Холод металла пробрал ее даже сквозь юбку, но это слегка привело ее в чувство и прояснило сознание.

Как обычно, когда надо мыслить трезво и по делу, в голову лезет всякая чушь. Акаги помотала головой и извлекла из сумки бутыль вина, сохранившуюся еще с параллельной Англии. Багряная жидкость встряхнула ее и тут же направила поток мыслей в нужное русло.

Итак, Война за Святой Грааль. Акаги этот цирк был побоку, она уже давно решила, что дарует Юрине счастье собственными силами, но раз уж она стала невольной участницей, то выигранное желание наверняка не будет лишним. Есть нечто, что она не может контролировать, это скрывается в ней самой, и она понимала это все сильнее с каждым новым сном. Да, явно не будет лишним…

Она поняла, что опять отклоняется от дела. Итак… возможные участники. Ассоциация Магов – это очевидно. Куда не плюнешь – попадешь в одного из них. Церковь – пока неясно, но этим гадам тоже вечно неимется, наверняка они тоже присутствуют. Еще – сторонние участники, такие как она. По этому поводу слишком много переменных, поэтому эта третья сторона автоматически заносится в категорию «потенциально опасная». Но есть и еще одна веселая компания-претендент на обладание Граалем…

Охотники на Демонов. Если нечто угрожает благу человечества или попирает нормы морали и гуманности – Организация тут как тут, и если они еще не вступили в Войну, то наверняка скоро исправят это досадное упущение. Если ни с кем не связанных Мастеров стоило опасаться, то эти безумные ребята – ее бывшие «товарищи» - действительно серьезная проблема. Почему? Потому что единственные, кто достаточно могущественен и обладает магией в той или иной форме, и, следовательно, претенденты на участие в Войне – сама Акаги, Асагами Мицу и Бладен Фист. Жуть. И если с последней она вовсе не горела желанием сталкиваться, то с Мицу Акаги была не прочь повидаться, несмотря на то, что сама себе запретила это несколько лет назад. Ее наставница могла помочь. Ее наставница могла развеять туман над ее прошлым. И…

…Акаги просто соскучилась по ней.

Тем не менее, эта Война – хитросплетение интриг, заговоров, недомолвок и воистину змеиных хитростей. Девочка, любившая полный контроль над ситуацией, понимала, что ей будет проблематично. И Акаги, достаточно умная для того, чтобы принять свою прямолинейность, вынуждена была признать, что без Локи ей здесь не обойтись. Кастер был здесь, словно рыбка в воде, и мог видеть и контролировать все, а она могла контролировать самого Кастера, что ее вполне бы устроило. Акаги подумала о далеко не самом приятном для нее слове.
Перемирие.
— Кастер, — начала она, старательно подбирая слова. — Мне неприятно это говорить, но я предлагаю на какое-то время отложить наши разногласия в сторону и сосредоточиться на ведении войны. Перегрызем друг другу глотки, когда выиграем. Сейчас же надо подумать, что делать дальше. Идет?
   
Акаги не стала протягивать Локи руку – этот жест был ей непонятен и лишен всякого смысла в ее глазах. Она просто смотрела на него. Не выжидательно, нет. Безэмоционально и безразлично буравила взглядом.

♪: Shattered Self-awareness (Theme of Akagi)

4 Августа
Время: 15.50 - 15.55

Мерзкая ухмылочка Локи лишь подогрела и без того жгучее желание Акаги стереть ее с его лица вместе с губами и прилегающими тканями, но девочка лишь залпом опрокинула в себя чуть ли не половину бутылки и злобно рассмеялась. Она знала, что дождется от Слуги именно такой реакции, и Локи вполне оправдал ее ожидания.
Кастер чем-то напоминал ей мазню современных художников: практически никто их не понимает. С другой стороны в плане непредсказуемости он был вполне предсказуем, а это уже что-то.
— Лицо попроще сделай, — резко прервав смех, проворчала она, услышав ответ Кастера на ее предложение.  Девочка задумчиво поскребла пальцем щеку и опять уставилась на своего Слугу, но уже не выжидательно, а, как обычно, неприязненно. Локи в свойственной ему манере выразился максимально туманно, но Акаги уже знала, как отделять зерна от плевел и верно трактовать его змеиные слова и поступки. Его ухмылка с головой выдавала все его мысли, сокрытые за одним единственным утвердительным словом, но, если честно, девочке не было ведомо, как же он поступит. Локи могло завлечь что угодно, наверняка он рассматривал своего Мастера как жалкое развлечение на один день, как мелкое неудобство, мешающее ему развлекаться. Но Акаги не заботили его мысли. Из всего человечества ей не было плевать лишь на несколько людей, остальных же она без всяких угрызений и без того отсутствующей совести готова была предать сперва жуткой агонии, а затем ничуть не утешительному забвению.

В Организации девочка была не только подопытной «гостей», но и Охотником, что значило, что ей необходимо было помимо физической подготовки проходить и уйму психологических тренингов. Акаги подвергли и так называемому тесту на мировоззрение, определявшему моральные установки Охотника. Самых неконтролируемых и потенциально опасных оперативников сдерживали могущественные командиры Отделов. Одна только Бладен Фист держала в железном кулаке весь оперативный отдел – в большинстве своем свору головорезов и маньяков. Ее аура присутствия буквально подавляла и делала из подчиненных послушных щенков.  Но только не Акаги.

Девочка была погрязшим во зле закоренелым хаотом, порядок и законопослушание были для нее так же чужды, как планарная теория для годовалого младенца. Акаги подчинялась лишь одному человеку – ее наставнице, которая была рядом с девочкой с самого ее пробуждения, стала ей матерью и вырастила из нее нечто гораздо большее, нежели бездумную машину для проливания крови. Но вот уже несколько лет ее не было рядом, и Акаги все чаще стали докучать прописанные в человеческих генах размышления о бренности бытия. Она понимала, что все эти размышления о единственной мировой истине и собственном месте в гигантском механизме вселенной – бессмысленная трата времени, побочный эффект человеческого взросления, но ничего не могла с собой поделать, и зачастую эти мысли становились ее злейшим врагом.

Она слабела.

Локи тоже был хаотом, причем, Хаотом с большой буквы, и именно этот факт натягивал до предела их отношения в этом вынужденном, не нужном ни ей, ни ему союзе. Они были подобны двум магнитам, с одинаковой полярностью, которых можно лишь насильно держать друг рядом с другом. Напряженная атмосфера между Мастером и ее Слугой была самой настоящей гремучей смесью. Акаги невольно дотронулась до командных заклинаний на своей руке. Нужно быть постоянно готовой к началу цепной реакции.
— Что выиграть, — эхом переспросила Акаги, когда насмешливый вопрос Кастера лишь сгустил неприятный осадок на душе. — Эту… бессмысленную войну.

Да, именно бессмысленную. Не стоит думать, что она была настолько альтруистична, что уклонится от кровопролития, которое само добровольно ткнулось ей в руки. Просто в этой войне не было логики. И девочке это не нравилось.
— Таким образом я избавлюсь сразу от двух докучливых проблем, — Акаги неприязненно и довольно красноречиво покосилась на Локи. — После чего я, наконец, смогу пойти своей дорогой и делать то, что мне захочется.
На самом деле ей просто хотелось, чтобы ее оставили в покое. Момент ее прибытия в этот треклятый город растянулся в одну сплошную полосу докучливых случайностей, и у Акаги за последние сутки начало стремительно развиваться желание просто в сердцах на все плюнуть. Но, как говорила наставница, «Раз взялась, так расхлебывай, и не куксись, особенно, если это в конечно итоге может принести тебе пользу».

Грубо выругавшись, Акаги залпом допила оставшееся в бутылке вино и встала на некрепкие ноги. Ее тренированный организм, способный противостоять самым разнообразным ядам, расщеплял алкоголь с завидной скоростью, но девочка вполне могла приостановить этот процесс и позволить градусу ударить по подростковому телу. Ей хотелось, пусть и ненадолго, утопить неприятные мысли в неге алкогольного дурмана.

Однако вино ослабило ее самообладание и позволило ненависти и злобе выплеснуться наружу. Поддавшись секундному порыву, Акаги что-то невнятно прорычала и, размахнувшись, разбила пустую бутылку прямо о неторопливо проезжавший мимо небольшой грузовичок. Из кабины, словно чертик из коробочки, тут же выпрыгнул водитель:
— Совсем офонарела?! Дура тупая, вообще все мозги пропила?!
Несколько проходивших мимо прохожих тоже замедлили свой шаг и начали неодобрительно качать головами:
— Да она совсем ненормальная…
— Срам-то какой…
— И куда только родители смотрят..?
— Молчать, вы, жалкие ничтожества! — взревела Акаги, с наслаждением выпуская на волю свою ярость. Сверкнули пронзительно-алым цветом демонические Мистические Глаза.

Наступила тишина. Уже готовые сорваться с губ людей возмущенные возгласы были вколочены обратно в глотки аурой присутствия девочки и взглядом демонических глаз.
— А ты…, — повернувшись, Акаги несколько секунд буравила Кастера ненавидящим взглядом, но, не договорив и сдержавшись, просто махнула рукой и, растолкав безмолвных прохожих, побрела по улице.

Ей остро захотелось ощутить в своих руках живую плоть, увидеть, как чья-нибудь жизнь безвозвратно утекает в бесконечное ничто. Ей захотелось кого-нибудь убить. Только так она могла почувствовать, что она жива.

Но это может и подождать, ибо вплетенный в ее разум наставницей своеобразный кодекс убийцы требовал не поступать опрометчиво. Для начала надо поесть. Пробежки по средневековому городу в доспехе демона изрядно истощили ее запас сил.     

♪: Tranquillity Side (Miyama Day Overview)

4 Августа
Время: 16.15 — 16.35

Бесконечное ничто Дробящей Темницы лениво клубилось и закручивалось, периодически озаряемое тускло-серыми вспышками и расцвечиваемое серебристыми прожилками энергетических линий древнего Чародейского Дара. Ментальное узилище, пусть и утратившее былое величие, но все такое же грозное и неприступное как извне, так и изнутри, замерло, словно верный охотничий пес, в ожидании того момента, когда хозяйка подведет черту своим размышлениям.

Акаги сидела в своем обитом красным бархатом резном кресле, подтянув колени к груди. Ее тонкие пальцы меланхолично скользили по коже предплечья, где в реальном мире находилась командная метка, символ власти над Слугой.

Нет, она не думала о Локи. Если ему так хочется погулять, то пожалуйста. То, что он был ее Слугой, еще не значило, что она в нем нуждалась. Девочка прожила семь лет – чуть ли не половину своей осознанной жизни – полагаясь только на саму себя. Хотя нет, она слукавила… Просто громадную роль в ее жизни сыграла ее наставница, но Кастер не выдерживал с ней никакого сравнения. Асагами значительно превосходила его если не в силе, то во всем остальном точно.

Но Акаги думала не об этом. Ее естество, ее натура и те искажения, что с ней происходят – вот что заботило ее даже больше, чем эта химерова Война за Грааль.

Контроль утекал сквозь ее пальцы, словно песок из крепко сжатого кулака. Пусть совсем чуть-чуть, но рано или поздно не останется ничего. Недавняя вспышка ярости заставила ее серьезно задуматься. За последние годы она научилась себя сдерживать, научилась прокладывать хоть и тонкую, но прямую и уверенную линию сквозь хаос гнева и безумия и следовать ей, сдерживая свою жажду крови и насилия.

Она долгое время считала себя чудовищем, но Асагами кнутом и пряником – изнурительными и жестокими тренировками и чуть ли не материнской любовью и привязанностью – заставила ее мыслить в ином русле. Заставила девочку уважать себя, принять свое естество и крепко сжать его в стальной хватке, не давая отклониться в сторону. Своеобразный свод правил ее наставницы содержал множество пунктов, но главными в нем были: убивать, только если тебе грозит опасность, сейчас или же в грядущем будущем, которое возможно вычислить; убивать, только если опасность угрожает тем, кого ты приняла как дорогих тебе людей; убивать, только если тебя выжигает изнутри, словно наркотик, кровавая ярость, которую нужно утихомирить, при этом пытаясь прикрыться первыми двумя пунктами.

И убивать из чувства прагматизма, если это поможет тебе достичь поставленной цели.

Но что-то было не так… Тогда же она готова была готова растерзать тех людей, хотя они ничего ей не сделали, ни в чем не были виноваты. Она едва не плюнула на наставницу и ее правила, которые она старательно вбивала девочке в голову, в надежде сделать из нее не хорошего, нет, но правильного человека, осознающего и контролирующего каждый свой поступок.

Таинственная рана – наследие клана Амакура – продолжала незримо кровоточить, и сквозь нее, подобной смертельной инфекции, пробирались нити неведомого кукловода.

«Кто-то пытается мной манипулировать… И это не Кастер, его попытки играться со мной были бы слишком очевидны, чтобы я их не заметила… Но я знаю, кто это…»

Дробящая Темница озарилась багряным всплеском энергии, кода уголки губ Акаги медленно поползли вверх. Но это не была усмешка или ухмылка. Ее лицо было искажено гневом.

Из мрака пустоты показался демон. Тут же блеснула незаметная серебряная нить, тянувшаяся от его шеи к руке надзирательницы этой тюрьмы.
— Госпожа, — прощелкал он. — Когда мы отправимся на поиски жертвы?
— Что ты имеешь в виду, ничтожество? — процедила Акаги, поднимаясь с кресла. Длинные карминовые волосы соскользнули с плеч, прикрывая ее обнаженную фигуру.
— Вы недавно возжелали убить, Госпожа. Разве Вы не намерены последовать своему решению?

Его трескотня, словно щелканье жвалами гигантского насекомого, действовала Акаги на нервы. Она не боялась его, но каждый раз после разговора с ним в реальном мире у нее начинала болеть голова.
— Я никого пока не собиралась убивать, демон.
— Госпожа? — существо склонило свою сокрытую под уродливым шлемом голову в бок, изображая непонимание, но девочку уже было не обмануть.
— Это ты подначиваешь меня, — с ненавистью плюнула, словно ядом, Акаги. — Ты отравляешь своей демонической вонью мое естество, подталкивая на бессмысленные поступки, которые тебе так необходимы. Ты привык получать то, чего ты хочешь, но хозяйка этого места – я, и мне решать, когда кормить тебя, а когда нет. В результате своей давней попытки овладеть Юрине ты стал не более, чем слугой, рабом, потому знай свое место, омерзительная тварь!

Наступила зловещая тишина. Сковывающее демона давление Темницы начало корчиться в агонии, когда где-то в глубинах существа начал зарождаться яростный клекот.

Демон внезапно бросился на Акаги, излучая волны древнего гнева и ненависти. Девочка отскочила и натянула тянувшуюся к его шее нить, чтобы усмирить его, но существо резко дернулось и серебристая окова, напрягшись до предела, растворилась в пустоте.

«Он разорвал цепь Темницы! Невозможно..!»

Акаги поспешно ушла в сторону, уклоняясь от нацеленных в нее уродливых когтей. Дробящая Темница содрогнулась, вторя боли своей хозяйке, когда на боку духовного тела Акаги появились четыре параллельные раны, из которых тонкими струйками потекла энергия.

Мрачная обитель пришла своей госпоже на помощь, внимая ее призыву. Девочку окружил настоящий вихрь из миллионов тончайших серебристых линий, отбрасывая демона в сторону. Вокруг руки Акаги начал формироваться конический образ, напоминающий огромный бур. Составляющие его острейшие нити начали закручиваться, превращая образ в смертоносное оружие.

Выскочив из водоворота, Акаги устремилась навстречу демону. Даже здесь, в подсознании, ее боевой опыт давал преимущество против бездумной ярости существа. Девочка ловко поднырнула под направленные ей в лицо когти и вонзила «бур» существу прямо туда, где у людей обычно находилось брюхо. Убийственный порыв и скорость атаки сыграли с демоном злую шутку, все сильнее насаживая его на нематериальное оружие Акаги.

Во все стороны брызнула пурпурная субстанция, наполняя пустоту нестерпимой вонью разлагающихся духовных частиц. Демон взвыл от боли, сотрясая пространство Темницы, но его заткнуло колено Акаги, врезавшееся ему прямо в «лицо», расколов шлем. Отозвав образ оружия, девочка отскочила в сторону и вскинула вверх руку.

Сотни нитей вонзились в демона со всех сторон, вгрызаясь в его духовное тело. Существо дернулось, попытавшись освободиться и разорвать оковы, но то, что сработало с одной, не получится с сотнями, и нити лишь еще глубже впились в нематериальную плоть.

— Только пошевелись, и я разорву тебя. И каждый твой кусочек будет испытывать невероятную боль, уж я об этом позабочусь, — процедила сквозь зубы Акаги. Демон дернулся еще раз, но тут же затих, словно признавая свое поражение.

Акаги поспешно бросила взгляд на висевшую в отдалении дверь. Печати не были повреждены, Юрине в безопасности. Испустив вздох облегчения, девочка подошла к опрокинутому креслу и, подняв его, тяжело опустилась в объятия красного бархата.

У нее появилась новая проблема.

***
 
Акаги открыла глаза и соскочила с бордюра, на котором сидела последние несколько минут. Холодный металл пробрал ее сквозь юбку, и девочка, поморщившись, потерла замерзшее место.

Дробящая Темница слабеет. Всему виной те странности, что с ней происходили. Таинственное наследие ее клана проделало в ней трещину, сквозь которую утекали ее силы, уязвимость, которой любой мог воспользоваться.
И демон в том числе.

Он с самого начала не желал мириться с ролью комнатной собачки, но не мог ничего противопоставить Дробящей Темнице, пусть и обветшавшей за минувшие поколения, но под присмотром Акаги вернувшей большую часть своего могущества.

Теперь же, когда его тюрьма начала слабеть, демон начал действовать. Незримо влияя на ослабевшую Акаги, он подталкивал ее на насилие с целью набрать как можно больше сил и ударить, когда слабость девочки достигнет своего апогея. И тогда он разрушит Темницу, а Акаги и Юрине перестанут существовать, полностью поглощенные демоном. Их место займет новая бесчеловечная личность, которая будет во всем подчиняться своему новому хозяину.
Акаги не могла этого допустить.

Она не могла уничтожить демона полностью. Дробящая Темница способна на такое лишь в самом расцвете своего могущества, а это было несколько сотен лет назад. Но Акаги могла сдержать его, пожертвовав своей силой.
Девочка задумчиво почесала пальцем бровь, после чего потянулась, разминая мышцы. Время поработать над демоном и вернуть его на путь лояльного домашнего питомца у нее еще будет, но не сейчас.

Сейчас ее злейшим врагом был желудок, грозившийся прямо здесь и сейчас устроить революцию, если хозяйка не наполнит его едой.

ООС: Акаги стала спокойнее, но на какое-то время утратила Infernus Comunicatum и не может манифестировать свое демоническое начало.

***   
— Как это нельзя?! — возмутилась Акаги, пытливо сверля взглядом молодую женщину со средней длины темными волосами, в черном фартуке с вышитыми на нем черной кошкой и словом «Копенгаген». Собственно, в этот бар она и не пускала Акаги, ее стройная, но широкоплечая фигура с успехом перегораживала весь дверной проем.
— Это бар, девочка, самое крупное скопление качественного алкоголя во всей Мияме, а тебе еще и пятнадцати нет, я погляжу. Детям сюда нельзя! — категоричность ее отказа отозвалась жалобным урчанием в животе девочки.
— Внешность бывает обманчива, — заявила Акаги. Ну не говорить же, что она может перепить всех клиентов этого бара, вместе взятых, да и то сдасться только тогда, когда уже из ушей потечет.
Женщина сложила свои сильные руки на груди и, ухмыльнувшись, покачала головой:
— Не для меня, милочка. У моего отца строгие правила на этот счет.
Похоже, глаз у нее действительно был наметан. Нет такого города в мире, где подростковая молодежь была бы образцом порядочности и нравственности. Наверняка здесь тоже каждый второй хотел заложить за воротник, чтобы испытать новые ощущения, почувствовать себя взрослым или же просто побесить маму с папой. А эта женщина уже устала их гонять.
— Хотя, — протянула она, — если согласишься здесь поработать, я тебя пущу. Папа щедр с теми, кто хорошо трудится, а хороших работников – раз, два и обчелся.

Акаги потерла согнутым указательным пальцем подбородок. Что ж, как вариант. Городок этот относительно спокойный (не считая периодических Войн за Святой Грааль и прочей мистической чепухи, но это так, в порядке вещей), заказными убийствами здесь никто не занимается… Так что если Акаги все-таки решит потом ненадолго здесь осесть, то можно заняться и этой менее приятной, но и менее хлопотной работенкой.
— Я подумаю над этим. Теперь пустишь?
— Нет.
— Что б тебя…
— Думать мало, надо решить.
— …Поесть хоть тогда дай.
На удивленный взгляд Акаги ответила несколькими вытащенными из кармана купюрами с йенами. Женщина пожала плечами и взяла их.
— Это можно, отчего же не дать. Сейчас, — и, произнеся это, она исчезла в баре, закрыв за собой дверь.
Через минуту она вернулась и протянула Акаги пачку чипсов и плитку молочного шоколада «Дарс». Чипсы девочка убрала в сумку, а вот шоколадку тут же начала уничтожать с откровенным удовольствием.

Женщина где-то с минуту наблюдала за тем, как она хрумкает шоколадку, после чего спросила:
— Ты не здешняя, да?
— Ага, — кивнула Акаги. — Только сегодня приехала.
Что ж, вроде бы и правда, с одной стороны.
— У тебя здесь родственники?
— Э… да, но они живут далеко отсюда, а кушать просто ну очень хочется.
Акаги знала адрес конспиративной квартиры Организации в этом городе. Такие есть в каждом крупном городе земного шара, а также в городах, считающихся важной стратегической точкой. Каждый Охотник обязан самостоятельно заучить наизусть около сотни адресов, остальные же «внедряются»  в память искусственным путем мозгоправами из колдунского шабаша. Но знать адрес – это одно, а вот знать город, чтобы найти адрес – совсем другое.

Тут из глубин бара донесся жизнерадостный женский голос:
— Нэко-тяаан! Широ нет дома, поэтому я решила заглянуть к тебе!
— Тайга! Сколько раз тебе говорить, чтоб ты не заходила через служебный вход! — обернувшись, проорала в дверной проем Нэко.
— Выпить, Нэко, Выпить!
— Что б тебя, прорва ненасытная… Прости, мне пора. Если хочешь нормально поесть, сходи в Эдомаю. Спустись по этой улице и на третьем перекрестке поверни налево. Мимо не пройдешь, не волнуйся. Но… я бы посоветовала тебе как можно быстрее идти домой. Сейчас лучше лишний раз не появляться на улице, даже днем.
— Что? Почему? — нахмурилась Акаги. Почему, она знала - Война за Святой Грааль. Но вроде как обычных людей она не касается, проходя незаметно для них. Значит, либо Война стала веселее, либо здесь случилось что-то еще.
— За последние дни уже несколько инцидентов произошло, — покачала головой Нэко. — Поговаривают на террористов. По мне, так лучше перестраховаться и не лезть на рожон.
«Террористы», значит? Может, развлечься и поиграть во внештатного неуловимого мстителя?

Женщина попрощалась с Акаги и исчезла в баре. Девочка же, дожевав шоколадку, извлекла из сумки пачку чипсов, навесила на лицо мрачное задумчивое выражение и побрела в направлении закусочной, которую ей посоветовала Нэко. Шоколадкой и чипсами сыта не будешь.

Вокруг многое происходило. И то, что рано или поздно во всю эту заварушку влезет ее бывшая семья, сулило ей большими неприятностями. И это Акаги совсем было не по нраву.

Мияма. Эдомая

♪: Tranquillity Side (Miyama Day Overview)

4 Августа
Время: 16.10 — 16.30

Улицы Синто

— Ммм-ммм-м-м-м-мммммм!
— Слушай, заканчивай, а? Уши вянут!
— МММ-МММ-М-М-М-ММММММ!
— Ах ты вредное существо! Ну-ка… стоп, неужели я слышу в этой отвратительной мелодии знакомые нотки?
— Чего?! — воскликнула оскорбленная до глубины души Мицу, чей музыкальный талант уже во второй раз за день самым бесстыдным образом ставили под сомнение. Хотя оскорбилась на самом деле неуемная вредность, уже целых двадцать лет державшая чувство собственного достоинства в, мягко говоря, сексуальном рабстве.
— Чего, чего… Поёшь что, сирения ненаглядная? — терпеливым тоном, в который все равно умудрились прокрасться ядовитые нотки,  поинтересовалась Яни.
— Позор на твою голову! Как ты могла не узнать чудесные Священные Гимны Создателю?
— Ах ты, еретичка! Да как ты посмела прекрасное в премерзкое облечь?! —  вскинулась Яни. — Прими заслуженную кару!
— Кьяааа!
Асагами схватилась за голову, в которой словно взорвали новогоднюю хлопушку и, споткнувшись, рухнула на землю. Случайно подмяв под себя проходившую мимо женщину, которая не успела уклониться от движущегося ей навстречу балагана.
— Очень приятно, — пробормотала Мицу и вскочила на ноги, поднимая несправедливо пострадавшую. — Извиняюсь, мэм, секундная влюбленность.
Прохожая испуганно покосилась сперва на улыбающуюся во все свои тридцать зубов Асагами, затем на Эйнара, после чего поспешила убраться восвояси от греха подальше.
— Что ж ты делаешь, Мицу, — цокнув языком, невинно укорила ее Яни таким тоном, словно вообще была не при чем. — Накрыла совершенно незнакомую женщину…
— А что, она похоже довольна, — уняв кипящее негодование, с достойным награды спокойствием отозвалась Асагами.
— Потому что ее впервые кто-то накрыл за последние несколько лет?
— Э… Что-то вроде.

Подруги продолжили ругаться на ходу. Тем, кто был с ними знаком, было известно одно: если они грызутся, то им глубоко пофигу на все, что их окружает, поэтому их невольные спутники – Эйнар и Сэйбер в частности – могли чувствовать себя, мягко говоря, неудобно. Хотя Мицу и Яни, увлеченными друг другом, было и на это пофигу.
— Сейчас как тресну… — буркнула Мицу в ответ на очередную шпильку Яни.
— Не статуя, не треснешь, — вернула подачу подруга, — да и руки коротки.
— Я могу вытащить руку из сустава на дюйм-два, — гордо похвасталась Асагами.
— Пока ты будешь тянуть ее до Чертогов Создателя, я уже сама к тебе спущусь, — заливисто рассмеялась ее подруга.
— Нет, ну что за неуважение, а? — вскинулась Асагами, даже не подумывая озаботиться о громкости своего голоса. — Как ты можешь говорить таким тоном с прекраснейшей, чудеснейшей и несравненнейшей мной?
— Интересно, каким это ветром тебе в голову задуло подобные мысли? — ехидно поинтересовалась Яни. Мицу – что странно – не вцепилась в свой пистолет медвежьей хваткой с намерением придушить железку, однако по выражению ее лица было ясно видно, что подобный вариант действий был для нее более чем соблазнителен.
— Кто разрулил ситуация у отеля? Я! Кто не растерялся? Я! Кто нарисовал три гордые буквы на стене? Я! Кто сиганул с крыши? Я!
— А Гитлеру яд в глотку тоже ты вливала? — невинно протянула Яни.
— Не пали контору…

Но, как ни посмотри, настроение у Мицу было хорошее. Да-да, казалось, куда уж лучше. Город наконец-то стряхнул с себя объятия непогоды и будто вздохнул полной грудью, заполняя улицы свежим воздухом. Деревья хмуро горбились под тяжестью сырых листьев, словно красавицы в шикарных мехах, которых окатили водой из ведра. Солнце игриво светило сквозь грязно-серые рваные тряпки облаков, то и дело норовя стрельнуть шальным лучиком Мицу прямо в глаз, отражаясь то от невысохших лужиц на асфальте, то из окон погруженных во флегматичную дрему домов.
Асагами вышагивала впереди всех, особо не заботясь о том, куда несут ее ноги. Вектор направления был задан еще у отеля, и теперь Охотницу вел, словно собака-поводырь своего слепого хозяина, ее вечно голодный организм. Урчащий желудок двигал свою хозяйку по Мияме, где он не так давно пресытился калорийным фастфудом, выискивая уже знакомую Эдомаю. Однако, здесь хватало и других небольших заведений. Мини-пекарни, небольшие частные кондитерские – спокойные джентльмены, чужие среди ярких, кричащих и по большей части глупых вывесок района Синто – изредка попадались на глаза, радуя простыми надписями, от которых текли слюнки. О, а вот и одна из них...
— Результаты запрошенного ранее анализа, боец! — затребовала вдруг Мицу, подлетая к Эйнару.
— Докладываю! Сэр, искомый объект в правом внутреннем кармане, сэр! — отчеканила Яни.
— Вас поняла, — ухмыльнулась Мицу и самым беспардонным образом запустила руку своему боссу в куртку. На лице девушки появилось по-детски счастливое выражение, когда пальцы ее сомкнулись на соблазнительной пригоршне монет.
Не дождавшись оценки своей блистательной наглости, Мицу пулей залетела в дверь булочной, близ которой они остановились. Оказавшись внутри, Асагами едва не лишилась чувств от восхитительного запаха свежей выпечки. Плавной походкой а ля «бреющий полет стрижа» девушка проплыла к прилавку.
— Булочки свежие? — сладким голосом пропела Мицу неуместный, но вертевшийся на ее неугомонном языке вопрос.
— Да! — с вызовом воскликнула стоявшая за прилавком худенькая девчушка лет тринадцати на вид. В голосе ее слышался своеобразный протест против всех тугодумов, которые, видимо уже достали ее подобными вопросами.
— Какие ваши доказательства? — с прищуром Джеймса Бонда протянула Асагами.
— Бери уже!
— А что же ты, милашка? Свеженькая? Почему бы тебе не стать сладким десертом вместе с этими чудесными булочками? — проворковала Охотница и, облизнув губы, навалилась на прилавок.
— Стража-а-а-а!
Не прошло и минуты, как довольная аки слон, набредший на фикусовые заросли, Мицу выпорхнула из пекарни, провожаемая хлопком двери и взглядом красной, словно вареный рак, девочки, подрагивающей рукой переворачивающей табличку с «открыто» на «закрыто».

Подскочив к Эйнару, Мицу уже проверенным способом вернула оставшиеся деньги в карман его куртки, сунула ему в руки горячую и аппетитно пахнущую булочку, извлекла из бумажного пакета другую и поводила ей в воздухе:
— Сэйбер, Сэйбер, выходи! По порядку доложи! … Блин, Сэйбер, яви, наконец, свой лик свету Создателя, поздоровайся и расскажи боссу все то, чем ты меня потчевал в отеле! Он у нас башковитый, разберется, в отличие от меня.

ООС: Поскольку Акаги появилась в городе, камешек с руной в кармане Эйнара должен подавать признаки оживленности.

Очередность: Эйнар или Сид

Отредактировано Asagami Mitsu (03.12.2012 21:48)

4 Августа
Время: 16.10 — 16.30

Дальнейший путь с улиц Синто напоминал какую-то клоунаду. Мастер, общаясь со странной примесью сумасшествия, со своей подругой-оружием, умудрилась столкнуть прохожего и упасть на нее, накрыв своим телом. После спешно поднялась, пробормотав: "Очень приятно" и так же спешно пошла дальше, вроде уняв свое негодование от перебранки с другим существом.

Мастер, похоже, не сильно беспокоилась о том, что на нее удивленно смотрели мимопроходящие и так же удивленно слушая её урывки разговора. Вроде бы с ней рядом шел мужчина, хотя и говорила она не с ним, а с самой собой. Конечно, излишнее внимание ни к чему, но Сэйберу вроде и не о чем беспокоиться, все так же следуя за ними неподалеку в призрачной форме и оглядывая окружающий его мир. Хоть Грааль и давал какую-то информацию о нынешней эре, но некоторые вещи лучше посмотреть вблизи. И даже если бы Мастер была против того, чтобы её инструмент для достижения победы в битве за Грааль (хотя она, похоже, и успела о ней позабыть) знал ненужную для войны информацию, то Сэйбер бы лишь равнодушно отнесся к этому. Конечно, если она бы не воспользовалась правом абсолютного приказа, в чем он сильно сомневается.

Прийдя к местной забегаловке, Мицу "ограбила" (иначе и слова не подобрать) своего спутника на деньги и побежала покупать себе пропитание. Сам же ее товарищ пошел за сигаретами. А сам Сэйбер лишь молча зашел в ту забегаловку, пройдя насквозь в своей форме остекленную дверь. Понаблюдав за творившимся там процессом покупки и охмурения бедной продавщицы, Сэйбер так же осмотрел там все и ушел за Мастером следом.

Пройдя немного, Мицу воззвала к Сэйберу, с просьбой рассказать о Войне Святого Грааля её боссу.
- Мастер, может отойдем лучше в то место, где меня не смогут заметить простые люди? - Сказал он на "волне" Мицу, смотря на редких, но все равно, обычных людей, которые вряд ли будут готовы увидеть столь невероятное для них явление Слуги. - Парк, например, или что-нибудь подобное...

OOC: Пост очень короткий и совсем некрасивый. Недостаток фантазии, автор в кризисе, но играть хочет.

4 Августа
Время: 16.50 — 17.15

Услышав столь неожиданный вопрос, Эйнар даже не повел и бровью. Однако, наметанный взгляд Мицу, которая столько лет провела бок о бок с эмоциональной головоломкой по имени Акаги, подметил, что внешнее спокойствие далось ее нанимателю с некоторым трудом. То ли он действительно что-то знал, но не стал афишировать это, видимо, решив, что эта информация потечет совсем не по тем извилинам в мозгах его легкомысленной подчиненной, то ли сама странность вопроса невольно выбила его из колеи. Как бы то ни было, Эйнар с завидным спокойствием выдержал взгляд блестящих от ожидания глаз Мицу.
— Война за Грааль?
— Ну.
— Мастера?
— Ну.
— Это которые еще призывают Слуг, чтобы те сражались на их стороне?
— Ну!
— А вот я знаю, чем это сейчас закончится… — пробормотала Яни. Мицу это явно не проняло. Уровень наивного оптимизма зашкаливал, исчезая где-то в стратосфере. 
— Прости, но я ничего об этом не знаю.
— Я же говорила…
По аллее разнесся душераздирающий зубной скрежет. Мицу разочарованно взвыла и в сердцах ударила воздух кулаком. Невидимый Сэйбер благоразумно отступил.
— Один-ноль в пользу необъяснимого…
Вот уже несколько часов, как Охотница практически ничего не понимала в том, что творилось вокруг. Да, легкомыслия ей было не занимать, но и дурой по своей природе она совсем не была, однако, свести воедино все ниточки у нее никак не получалось. И это больно било по самолюбию самоуверенной Асагами.
Тяжело вздохнув, она опустилась на крышку стоявшего рядом мусорного бака, но тот покачнулся под ее весом и рухнул, увлекая незадачливую девушку за собой. Сидя на асфальте среди разбросанного мусора, Мицу всхлипнула. От стыда на глаза наворачивались непрошеные слезы.
И Асагами больше не нашла в себе сил сдерживаться.
Воцарилась неудобная тишина. Эйнар тактично хранил молчание, Яни тоже не издала ни звука, дожидаясь, пока ее хозяйка не успокоится сама.
— Мастер, бедняжка… — пробормотал Сэйбер и уже хотел было материализоваться, чтобы помочь своему Мастеру, но Мицу, словно почувствовав его намерения, покачала головой. Вставать она не спешила, лишь сидела и плакала, уткнувшись взглядом в асфальт.
Эйнар задумался на секунду, после чего быстро нашел способ взбодрить свою телохранительницу.
— Держи, — он извлек из кармана камушек и протянул его Асагами.
— Что это? — давясь слезами, спросила она.
— Поисковая руна, — пояснил Эйнар. — Чувствуешь тепло? Это значит, что твоя дочь где-то рядом.
— Да ладно?! — Мицу подскочила, как ужаленная, и одним махом рукава утерла все слезы. Эйнар невольно улыбнулся.
— Все-таки нашлась, чертовка,  — пробормотала Яни, после чего хихикнула: — Впрочем, я ее не виню. От такой матери и я бы с воплями сбежала.
— Чья бы корова мычала! — надула губки Мицу, однако, ее слова - казалось бы, обычная шпилька – вызвали совершенно обратный эффект.
Воцарилась тишина, еще более оглушительная, чем в прошлый раз. Мицу, сообразив, что ляпнула нечто непростительное, вновь открыла рот, но на этот раз ей хватило благоразумия тут же его захлопнуть, поскольку любое неосторожное слово могло вылиться в многодневную ссору.
Потому что Охотница совершенно случайно ударила по самому больному месту ее подруги.
Мужская составляющая сгрудившейся в подворотне пестрой компании явно предпочла отмолчаться там, где они ни бельмеса не понимали, а Мицу беспомощно разевала рот, словно выброшенная на берег рыба, честно стараясь подобрать слова извинений. Обычно теплый на ощупь пистолет стал холоднее льда, и это не на шутку напугало Асагами. Будучи связанной со своей партнершой на всех мыслимых и немыслимых уровнях психического естества, любое ее эмоциональное состояние Охотница переживала как свое собственное.
— Яни… Прости, пожалуйста, я не хотела, правда…. О Создатель…
— Что-то не так? — осторожно поинтересовался Эйнар, явно не зная, уместно ли вообще раскрывать рот в этой, без сомнения, глубоко личной ситуации. Мицу, в чьих глазах отчетливо читалась душевная боль, умоляющим взглядом уставилась на Эйнара, словно говоря, что она не имеет права что-либо говорить без разрешения Яни.
— Все хорошо, Мицу, я верю, что ты это не со зла, — голос Яни был сух и холоден, но металл пистолета вновь сменил свой хлад на привычное мягкое тепло.  Асагами застонала от облегчения и вновь едва не расплакалась.
— Отправляясь на задание, с которого я в итоге не вернулась, я узнала, что у меня будет ребенок, — поведала Эйнару Яни. — Моя возлюбленная была моей подчиненной, и поэтому я не включила ее в оперативный отряд, не желая подвергать ее…
— Прошу прощения, но я, наверное, что-то не так расслышал… Возлюбленная? — выгнул бровь Эйнар, услышав нечто, что явно не стыковалось с его привычным мировосприятием.
— Ну да, — пожав плечами, Мицу, дабы немного успокоиться и вернуть себе прежнее присутствие духа, принялась неторопливо жонглировать в воздухе несправедливо пострадавшим мусорным баком и остатками мусора, выписывая замысловатые кульбиты. — Наша Яни самая, что ни на есть, образцовая папа.
— Акор’висс Халл, — с грустью произнесла Яни. — Ни о чем я так не жалею, как о том, что я не могу сейчас быть рядом с ней и с нашим ребенком.
— Очень милая девушка, — вставила Мицу. — Яни показывала мне свои воспоминания. Она страдала от врожденной хрупкости костей, поэтому большую часть времени проводила в инвалидном кресле. Черт, это делало ее еще милее! У любого возникало невольно желание защитить ее!
— А видели бы вы, какую мелодию битвы она исполняет в своем боевом костюме, песнь ее пулеметов… Вечность бы этим наслаждалась!
Девиц явно понесло не в том направлении. Пока Эйнар соображал, чему изумляться сильнее – ребенку от союза двух женщин или боевому костюму с пулеметами, Сэйбер пробормотал: «Сумасшедший дом какой-то» - естественно, так, чтобы его никто не услышал.
— Осмелюсь спросить… Как же вы смогли завести ребенка?
— О, Яни тогда умела с помощью магии отращивать такой здоровенный… — вдохновенно принялась разъяснять Мицу, но Яни мягко, но настойчиво прервала ее:
— Я не думаю, что это кому-то будет интересно.
Мицу разочарованно замолкла. О таком зрелище она могла рассказывать очень долго, потому что в своих воспоминаниях Яни показала ей то, о чем она мечтала вот уже много лет.
— А теперь ты дал мне возможность воссоединиться с моим дьяволенком! Огромное спасибище, босс! — Асагами подскочила к магу, сжала его руку в своей богатырской хватке и принялась трясти ее.
— Рад, что смог помочь, — несколько побледнев, улыбнулся Эйнар и аккуратно отобрал у Мицу свою помятую пятерню. Девушка покатала камнем в ладони, пытаясь сообразить, в каком же направлении ей двигаться. Через пару минут над ней решила сжалиться Яни:
— Хватит маяться топографическим кретинизмом, лучше сожми камень в руке и дай мне сделать остальное.
Мицу послушно подчинилась, давая Яни доступ к своим тактильным ощущениям. Через пару секунд голос в ее голове самодовольно возвестил:
— Все, я взяла направление. Нам туда.
— Куда?
— Ну… туда.
— Не мудри, пальцем покажи.
— Очень смешно.
— Что ж, удачи тебе, — кивнул Эйнар. — Не оплошай.
— Стоп, секундочку! — замахав руками, запротестовала Мицу. — Ты разве не с нами, босс?
— Я предпочту не вмешиваться в счастливое воссоединение чужой семьи.
— Правильно! — с подозрительным энтузиазмом поддержала мага Яни. — Воссоединение нашей семейки не всякий переживет!
— Как скажешь, босс, хоть мне это и не по нутру, — вздохнула Мицу, понимая, что она просто не в праве тащить Эйнара за собой. — Чем тогда займешься?
— Я кое-что исследую. Инцидент в отеле не дает мне покоя. Возможно, встречусь с тем детективом, чтобы поговорить в более неформальной обстановке. Он, кажется, неплохой человек, предан своему делу. Мне даже немного стыдно, что мы с ним так поступили.
— Тогда свяжемся ближе к ночи. Яни пошлет тебе весточку.
Они распрощались, и Эйнар покинул переулок. Мицу дождалась, когда он исчезнет из виду, и негромко произнесла:
— Сэйбер?
— Я здесь, Мастер.
— Что насчет тебя?
— Полагаю, ты вполне способна постоять за себя самостоятельно. С твоего позволения, я отправлюсь на разведку и осмотрю город. Если обнаружу что-либо, что потребует твоего внимания, то дам знать.
— Хорошо. Спасибо.
Легкий ветерок возвестил о том, что Слуга тоже покинул Охотницу. Оставшись в одиночестве, Мицу какое-то время стояла неподвижно, поглощенная размышлениями, что в общем-то было ей не свойственно.
— О чем задумалась? — поинтересовалась Яни.
— Да так, — покачав головой, улыбнулась Мицу. — Просто… вот и подходит к концу наше небольшое путешествие. Сейчас найдем Акаги, разобьем лбы и колени перед Бладен Фист… и осядем где-нибудь, заживем спокойной жизнью.
— Что-то слабо верится, — скептически произнесла Яни. — Вспомни, кто ты, вспомни, кто такая Акаги.
Мицу помолчала, после чего уверенно кивнула:
— Думаю, мы справимся.
— А как же Война за Грааль?
— А что нам эта Война? — фыркнула Мицу. — Зачем нам в нее ввязываться?
— Но ведь… Акор’висс…
— Мм?
И тут на девушку нахлынула волна грусти. Ей было знакомо это ощущение. Старый добрый привкус разбитых надежд, тлен потаенной несбыточной мечты. Она понимала, на что втайне надеялась ее подруга. И просто не могла игнорировать безмолвный крик ее души.
— …Хорошо, Яни. Мы примем участие в этой войне.
И сказав это, Мицу покинула переулок и торопливым шагом устремилась вдоль по улице. С каждой секундой камешек в ее ладони теплел и пульсировал все сильнее.
— Я… вернусь домой? — тихо произнесла Яни.
Мицу не ответила. Она любила давать туманные обещания, но в этот раз она просто возненавидела бы себя за это.

Мицу - Эдомая